Фея закрыла лицо руками, только сатира ей сейчас не хватало для полного счастья или нервного срыва, вернее.

Его кудрявые волосы плавно переходили в крученые козлиные рога, под которыми блестели широко расставленные глазки, полные похоти и жажды вина.

Он оценивающе оглядел фею, о чем не двусмысленно заявила коряга, выросшая за доли секунды, внутри его цветастых шорт.

– Дзень добры, Пан, – нашла в себе силы пошутить Мари.

– Да здравствует веселый бог! – он ехидно улыбнулся.

–Но магазин закрыт. Извините. Меня только что уволили…

– Вовсе нет, – задумчиво пропел сатир.

–Что?

– Приказ о вашем увольнение подписали еще вчера в 21. 03 минуты.

– Если вы из корпорации, статист или еще какой хуй, то валите отсюда, пожалуйста, не тратьте свое время, на изучение нецензурной брани, – Мари, наконец, собрала вещи в сумку и уже была готова двинуть.

– О, нет. Вы не поняли. Меня послали к вам предложить вам настоящую работу. Хватит вам прозябать в это дыре, – последнее слово он пропел сладко высунув язык.

– Работу? Вас послал компьютер?

– Нет. Наша фирма, так сказать, связанна с индустрией, в которой вы работаете. Мы давно вас приметили и ждали, когда вас уволят, чтобы предложить работать на нас.

Марина приняла из мохнатых лап визитку.

– Мы можем сегодня же внести вас в базу, чтобы «Сверхкомпьютер» вас не донимал, отдохнете неделю, а потом с новыми силами к нам. Ну, что вы думаете? – спросил он серьезно, сняв маску «комедии».

– Порно?

– Подумайте. За день вы будете зарабатывать больше чем здесь за месяц. С нас шикарные любовницы и умелые любовники, гарантии, социал, все дела.

Марина-Морриган тяжело вздохнула.

– Вы и ваш босс умеете вести дела. У меня выбора то нет. Я – эмигрантка, – процедила она сквозь зубы.

– Уроды они все, эти людишки! Давайте, вступайте в наш клан, мы их поимеем! – сатир возбудился.

– По-моему это меня поимеют скоро. Лучше не открывайте рот, лишний раз.

Сатир опустил глазки.

***

Я увидел окно, распахнутое настежь, по царапинам, оставленным на пластмассовой ручке острыми когтями, я понял, что его открыл не ветер, а, конечно же, мой дракон. Я давно подозревал, что, несмотря на то, что мы с Мурром так чудесно коротали вдвоем дни и ночи, в нем всегда чувствовалась некая неудовлетворенность. В нем спал дух могучего императора, а его превратили в декоративную собачку. Может быть, он заревновал меня к Анне? Но от этой мысли мне стало смешно – «Сверхкомпьютер» обвести вокруг пальца легко, но не древнего зверя. К тому же по непонятным для меня причинам Мурр питал к ней симпатию.

Я понуро подошел к окну, не решаясь посмотреть вниз. Но вместо расплющенной на асфальте тушки, того кто еще недавно был моим лучим и единственным другом я увидел лишь обычных горожан, бегущих по своим делам и делишкам. Не сразу я понял очередную китайскую мудрость или шутку, черт их поймет: смотреть надо не вниз, а вверх…

Мурр летал над домом, его крылья за ночь выросли в соответствии с пропорциями тела. Он заметил меня и, сделав пару, явно показных пируэтов в воздухе, стремительным ястребом кинулся вниз. Когда до рокового соприкосновения с матушкой землей оставалось не более метра? он застыл в воздухе, а затем повернулся на спину, скрестив лапы за мордой… В такой вальяжной позе он и поднялся до уровня нашего окна.

– Да, чувак, теперь я не волнуюсь за твои полеты. Ты – мастер, – признал я, не показывая вида, что изрядно понервничал.

Мы решили пройтись. Для видимости я даже достал поводок, купленный вместе с яйцом. Мурру нравилось играть в покорную собаку. Наверное, потому, что это была действительно игра. Мы обогнули зловещую цитадель «Гоэтии инк.» и направились к набережной. Река наверняка промерзла. Так и оказалось. Выйдя на лед, я огляделся по сторонам – никого, и спустил своего питомца с поводка.