- Ждали, пока ты подрастёшь, чтобы тебе исполнилось хотя бы лет десять…

- Но их не стало, а ты передумал мне что-либо рассказывать, - закончила я за него.

- Ты часто плакала, когда родители погибли и тянулась ко мне как к единственному родному существу. Я просто не мог тогда сказать тебе, что те люди, которых ты считала родителями, на самом деле ими не были. Просто не мог, понимаешь? Ведь это один из самых сильных инстинктов - заботиться о своей паре и защищать её. От всего, что может причинить вред, - он замолчал на несколько секунд, а после продолжил, - а ещё я надеялся, что однажды ты начнёшь чувствовать наше парное влечение и тогда мне будет легче рассказать тебе обо всём.

Я усмехнулась, хотя смешного в этом не было ничего.

- Но, поскольку моя волчица так и не проснулась, этого не случилось.

- Да, всё так, - подтвердил он.

Эрик продолжал смотреть на меня, но теперь уже я совершенно ничего не могла разобрать в его взгляде. Кажется, в нём было всё сразу: надежда и отчаяние. И невозможно сказать, какого из этих чувств больше.

- А что… теперь будет с нами?

Почему-то это слово в отношении меня и Эрика вдруг приобрело совсем другое значение.

- Ничего, - он глубоко вздохнул, - я не буду ни к чему тебя принуждать. А сейчас уже поздно. Лучше иди к себе. Тебе нужно подумать обо всём, что я сейчас тебе сказал. И принять это.

Он поднялся с кресла и я сделала тоже самое. А после Эрик подошёл и поцеловал меня в макушку, также, как делал это раньше, так, словно, и правда, не рассказал мне только что то, что полностью изменило мою жизнь.