– Спасибо, – ответил я. – Но мне надо возвращаться в Лондон.

– А, – сказал он и шагнул ближе. – Она не хочет, чтобы вы видели ее без маски. – Он махнул рукой в сторону двери: – Ну, если вы зайдете, ей ведь придется снять маску – вот она и не хочет, чтобы вы ее видели. Надеюсь, вы ее понимаете, а?

Я кивнул.

– Она не хочет, чтобы вы увидели, насколько все плохо.

– А насколько?

– Хуже не бывает, – ответил Генри.

– Мне жаль.

Генри пожал плечами.

– Я просто хотел, чтобы вы поняли: вас никто не выгоняет, – сказал он. – И никто на вас не в обиде.

И тем не менее меня выгоняли, хоть и ненавязчиво. Поэтому я попрощался, сел в «Ягуар» и покатил в Лондон.

Когда мне удалось наконец найти выезд обратно на трассу А12, позвонил доктор Валид. Он сообщил, что в госпитале есть труп, на который мне обязательно нужно взглянуть. Я прибавил скорость. Впереди ждала работа, и я был этому рад.

Во всех больницах, где мне доводилось бывать, пахло одинаково – едва уловимой смесью дезинфицирующего раствора, рвоты и смертности. Университетский госпиталь построили совсем недавно, меньше десяти лет назад, но характерный запах уже начал скапливаться в углах по всему зданию. По странной иронии, его не было только в цокольном этаже, где находился морг. Краска на стенах здесь выглядела еще совсем свежей, и новый бледно-голубой линолеум поскрипывал под ногами.

Вход в покойницкую находился посередине длинного коридора, увешанного картинами, изображавшими Госпиталь Миддлсекса тех времен, когда мытье рук после приема каждого пациента было последним словом медицинской науки. Туда вели двойные огнеупорные двери с электронным замком и надписью: ВХОДА НЕТ! ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА МОРГА. Еще был знак, призывающий нажать кнопку домофона. Что я и сделал. Динамик издал пронзительный писк, и я, на случай если это был вопрос, сказал, что я констебль Питер Грант и что меня ждет доктор Валид. Домофон пискнул еще раз. Я стал ждать, и вскоре доктор Абдул Хак Валид, всемирно известный шотландский гастроэнтеролог, а по совместительству криптопатолог и практикующий маг, открыл мне дверь.

– Питер, – кивнул он. – Как там Лесли?

– Да вроде в порядке, – ответил я.

Внутри морг почти ничем не отличался от остальной части госпиталя – разве только пациенты не ругали Государственную службу здравоохранения. Мы миновали ресепшен и охрану, и доктор привел меня к покойнику, о котором шла речь.

– Кто такой? – спросил я.

– Сайрес Уилкинсон, – ответил доктор. – Позавчера в пабе на Кембридж-Серкус потерял сознание, его привезли сюда. Констатировали смерть до прибытия бригады «Скорой» и, как полагается, отправили тело в морг для проведения вскрытия.

Бедняга Сайрес Уилкинсон на вид был вполне цел и невредим – не считая, разумеется, Y-образного разреза, тянущегося от грудной клетки до промежности. Доктор Валид, к счастью, успел покопаться в его внутренностях и зашить разрез до моего приезда. Сайрес был белый, на вид сорока с небольшим лет, и для своего возраста в превосходной форме, правда, пивное брюшко уже наметилось. Зато руки и ноги были вполне мускулистые – он наверняка любил бегать по утрам.

– И вследствие чего он оказался здесь?

– Что ж, я обнаружил признаки гастрита, панкреатита и цирроза печени, – ответил доктор. Последнее мне было знакомо.

– Он много пил?

– В том числе. Налицо сильнейшая анемия, что может быть связано с больной печенью, но, на мой взгляд, она скорее вызвана нехваткой витамина B_>12.

Несколько секунд я молча смотрел на труп.

– А на вид вполне крепкий.

– Он занимался спортом, – сказал доктор Валид, – но в последнее время как-то запустил себя.