Клава стояла пунцовая, скромно опустив глаза, но по ее улыбке было понятно, что похвалы себе она считает вполне заслуженно, и вообще они с Модестом Исааковичем довольны друг другом настолько, насколько возможно.

– Кому-то сегодня дадут, – шепнула Ира на ухо Жене, но Женя смогла ответить лишь нервозной улыбкой: судя по настроению коллег и общей атмосфере праздника, все были настроены дать всем, и никто не хотел уйти обиженным. За пасторальный Плёс с его игрушечными домиками и малиновыми звонами было как-то даже обидно: для эротической оргии на природе под видом корпоратива можно было выбрать более отвязную и светскую локацию…

Еврейский танец, завершавший концерт и открывавший общую дискотеку, тоже имел невероятный успех. На вкус Жени, танцевали они с девчонками кто во что горазд, в полном рассинхроне, и не слишком точно выполняли движения, одна из бухгалтерш и в музыку не всегда попадала… но технические огрехи зрителей не волновали. Главное, что ноги танцовщиц были стройными, юбки красиво развевались, глаза блестели, щеки горели. Кацман восторженно бил в ладоши, остальные не отставали. Пилипенко стал выбираться из-за стола раньше, чем отзвучали последние ноты «Хава Нагилы», и Женя поняла, что пора бежать…

К счастью, необходимость умыться и переодеться после выступления выглядела более чем уважительной причиной, чтобы на время исчезнуть из банкетного зала. А потом можно еще что-нибудь придумать, вот только сидеть в номере не вариант: ведь Пилипенко, не дождавшись возвращения пассии, первым делом пойдет именно туда… Рассчитывать на Иру не стоило – подруга четко дала понять, что Жене самой придется разруливать проблемы с Иванычем, и для сохранения хороших отношений, не надо создавать проблемы другим, можно быть и посговорчивей.

В номере Женя быстро привела себя порядок, натянула джинсы и свитер, обулась в любимые спортивные туфли – элегантную и практичную замену кроссовкам, схватила легкую ветровку и выскользнула в коридор, а из него на внешнюю галерею. Вместо того, чтобы вернуться в банкетный зал, где вовсю громыхала музыка, пол и стены дрожали от топота танцующих, она пошла в противоположную сторону, к открытой веранде, откуда можно было смотреть на сад, утопающий в вечерних тенях, живописный спуск к воде, обложенный каменными валунами – и на Волгу, голубовато-сиреневую, ленивую и величавую, как спящая великанша… и немного страшноватую в это время суток.

Женя облокотилась на деревянную балюстраду, немного выровняла дыхание, нащупала в кармане смартфон и настроила камеру на режим ночной съемки. Эх, ей бы не камеру, а этюдник, мольберт, ну или на худой конец – альбом и коробку с пастелью… но приходилось обойтись тем, что есть.

– Добрый вечер, – раздался у нее за спиной незнакомый и очень приятный мужской голос (что еще приятнее -этот голос был полностью трезвым). – Хотите что-нибудь выпить?

Она обернулась и увидела высокого темноволосого молодого человека, одетого немного старомодно, но очень элегантно: костюм-тройка, кипенно-белая рубашка, вишневый галстук, завязанный весьма туго и каким-то хитрым узлом. В одной руке незнакомец держал небольшой овальный поднос со стаканами. В стаканах плескалось что-то цветное и, судя по запаху, довольно вкусное.

– Добрый вечер, – вежливо ответила Женя, сообразив, что молодой человек – один из официантов, обслуживающих корпоратив, и недавно заступил на смену. У нее была превосходная память на лица, и она точно знала, что не видела его ни за обедом, ни за ужином.

Он не сводил с нее глаз и смотрел с выжидательной улыбкой, поскольку Женя лишь поздоровалась с ним, но не выразила ни согласия, ни отказа насчет напитка. Она же, вместо того, чтобы определиться с выбором, смотрела на него примерно с тем же чувством, с каким созерцала в Эрмитаже скульптуру Антиноя в венке из виноградных листьев… Забавным совпадением было, что местный Антиной, предлагая ей выпить, тоже играл роль Диониса.