– Нет,– она смущенно посмотрела на меня.

– Почему? Что ты им сказала?

– Я сказала, что буду с Алиной.

– А Алине что сказала?

– Алине сказала правду.

Я перестал резать перец и отложил нож.

– А почему родителям не сказала?

Она замялась и отвела глаза. Я почувствовал ее тревогу и страх в немом молчании.

– Олеся, скажи мне,– попросил я.

– Понимаешь, они знали, что я рассталась с тобой. И очень переживали за меня,– она осеклась и замолчала.– Ну, в общем, они рассержены на тебя.

– Понятно. А что ты им рассказала?

– Ну, не все, конечно. Это было бы слишком. Я просто сказала, что у нас все кончено, и ты меня не любишь.

Я старался представить ее родителей. Я никогда их не видел, но их чувства понять мог. Какой-то недоумок попользовался их дочерью и оставил ее. Так мог рассуждать отец. А мама могла подумать – как можно не полюбить мою девочку? Это просто осел какой-то! Как-то я не думал об этом раньше.

– Твои родители очень строгие?

– Нет, не очень. Но они переживают за меня.

– Я хочу познакомиться с ними,– твердо произнес я.

– Только не сейчас,– испугалась Олеся.– Лучше попозже.

Я усмехнулся. Да, слишком сильно разозлился на меня ее папа.

– Как скажешь. Но я считаю, чем раньше, тем лучше.

– А зачем тебе это?– осторожно спросила она.

– Затем, зайка, что теперь ты моя девушка, мы будем вместе. И я не хочу ничего скрывать от родителей.

– Почему?– еще тише спросила она.

Я удивленно посмотрел ей в глаза. Разве я не ответил? И тут я понял. Она ждала самого главного – люблю ли я ее? Я до сих пор ничего не сказал о своих чувствах. Та же ошибка, я делаю все не в том порядке.

Я подошел к ней и поднял со стула. Глядя ей в глаза, я постарался сказать как можно искренней и убедительней:

– Потому что я люблю тебя.

Она прижалась ко мне и замерла. Я чувствовал ее волнение и радость, а еще смущение.

– А ты еще любишь меня?

– Не переставала,– чуть слышно ответила она.

– Ты смущаешься, да?

Она промолчала, и только крепко уткнулась в мою грудь. Я поцеловал ее макушку и сказал:

– Мои овощи подгорают. А ты обещала съесть любую мою стряпню.

Она засмеялась и отпустила меня. Я бросился к плите, спасая наш ужин.

За трапезой я вспомнил об ее начальнике. Хотелось бы замолчать эту тему, но Олеся также причастна к ней, как и я. И некоторые люди в форме могут задавать ей вопросы.

– Олеся,– мягко начал я,– у нас есть общая с тобой проблема.

Она изогнула в удивлении брови. Ее лицо так ярко отображало все ее эмоции, что я зачарованно следил за ней.

– Что за проблема?– настороженно поинтересовалась она.

– Твой начальник.

– Оу,– вспомнила она.

– Когда я вчера возвращался домой, то видел около его «Ниссана» «скорую помощь» и полицию. Видимо, я вчера перестарался.

– Он что, умер?– мрачно спросила она.

– В темноте я не сумел разобрать, дышит он или нет. Я ведь не мог подойти и спросить об этом. Но мне показалось, что он жив. Врачи делали ему укол. Трупы ведь не колют,– хмуро пошутил я.

– Он сам виноват,– быстро произнесла она.– Я ничего не могла сделать, Сергей. Ты веришь мне? Он так схватил меня,… если бы не ты, не знаю, что бы было.

– Я верю тебе. Когда вспоминаю об этом, то меня охватывает такая злость,– я сжал кулак так, что побелели костяшки пальцев.– Но я ведь не собирался убивать его. Я просто хотел вытащить тебя из его рук. Так вот… Олеся, тебя могут допрашивать. Если он в сознании, а я полагаю, что так оно и есть, он расскажет, что с ним в машине была ты. Меня он не видел, и не знает, что случилось, и кто его стукнул. А ты знаешь.

– Я никогда не выдам тебя, Сергей,– серьезно сказала она.– Я скажу, что не знаю, кто это сделал. А я испугалась и убежала. Доехала до города на попутке. И кто меня вез, тоже не знаю. Они же не смогут это проверить, да?