— Ты что делаешь?! — возмутилась Трина.

— А что не видно? Полочку прибиваю. Надо же книги куда-то ставить.

— Ну ты нашла время! Мы спим еще, а ты шумишь!

Девушка скривила губы в усмешке.

— Кто рано встает… — начала она.

— Тот всех достает, — закончила за нее Трина. — А доставучих здесь не любят.

— Да, — сказала я, чтобы поддержать подругу.

— Подумаешь, — фыркнула блондинка. И в тот же миг ее молоток, выскользнув из рук, с грохотом упал на пол. Обломок штукатурки взорвался осколками, из комнаты снизу кто-то яростно завопил.

— Идем отсюда, — сказала Трина и первая рванула прочь.

Едва мы успели вернуться к себе, как в коридоре послышался топот, а затем из соседней комнаты понеслись гневные вопли. Затем опять что-то грохнуло, в коридоре послышались удаляющиеся шаги, и наступила тишина.

— Что это было? — спросила я.

— Старшекурсница, — ответила Трина, отрывая наконец ухо от стены. — Их лучше не злить.

— Может, стоит пойти проверить? — предложила я на всякий случай, уж больно подозрительная тишина стояла в соседней комнате.

Трина снова приникла к стенке.

— Не стоит, — наконец произнесла она. — Жива-здорова, подметает пол. Лучше давай на завтрак собираться, все-равно теперь не уснуть, — она зевнула, прикрыв ладонью рот.

— Давай, — ответила я и отправилась умываться.

Произошедшее и ранний час выбили меня из колеи. Задумавшись, я открыла дверь в ванную и перешагнула порог.

Запоздалый вскрик подруги остановить меня не успел…

* * *

Комната почти не изменилась — все та же пыль, все те же книги, кровать под балдахином, накрытая бархатным покрывалом. Лишь утренний свет в окне отдавал зеленью, создавая ощущение, что я нахожусь под водой.

Первой мыслью было уйти, сбежать отсюда как можно скорее. Но затем я подумала, что другого шанса может и не представиться, поэтому стоит выяснить наконец мучающий меня секрет. И я принялась оглядываться в поисках лошади.

В комнате ее не оказалось. Я подошла к окну, выглянула во двор. Маленькое зеленое солнце сверкало над крышами. Второе, обычное светило, показалось лишь краешком. “День будет жарким”, — почему-то подумала я.

Во дворе лошади тоже не обнаружилось. Там вообще никого не было, лишь куст лениво шевелил сухими ветвями, ужасно похожими на пальцы.

Я подошла к столу. Книг здесь тоже было в избытке. Взяла одну наугад, но буквы оказались незнакомые, похожие на разбегающихся паучков. Полистала в поисках картинок, ни одной не обнаружила. Положила на место и наткнулась взглядом на чернильницу, стоящую на стопке бумаги. Открыла, заглянула внутрь — почти пустая, лишь на самом дне посверкивала черная жидкость. Не думая, что делаю, словно кто-то другой водил моей рукой, я схватила перо и, окунув его в остатки чернил, вывела на верхнем листе: “Привет, я Лула. Что у вас тут стряслось?”

В комнате на мгновение потемнело, словно гигантская птица пролетела за окном. Опомнившись, я вернула перо на место, закрыла чернильницу и сунула листок в карман, чтобы не оставлять следов. Бросилась к двери и уже хотела ее распахнуть, когда она открылась сама, и в комнату шагнула лошадь, не сводя с меня горящего взгляда.

Я попятилась, наткнулась на стопку книг, запнулась и упала.

Подойдя, лошадь склонила голову… и я обнаружила, что никакое это не умертвие, выглядела она вполне живой, хоть и сильно истощенной. И неприятный запах исчез. Фыркнув мне в лицо, зверюга подняла голову и посмотрела на меня изучающе. А потом и вовсе отошла в дальний конец комнаты, к шкафу, и стукнула копытом в дверцу, словно предлагала открыть.

Я посидела, подумала, а затем, решив, что терять нечего, встала и направилась к ней.