«В последнее время в научных кругах идет оживленная дискуссия о существовании снежного человека. По последним данным, снежный человек обитает на Северном Урале, в районе горы Отортен».

Снежный человек. Подобные темы весьма популярны в журнале, который любит читать отец. Причем, что самое интересное, ко всему прочитанному он относится с явным скепсисом, ну или, по крайней мере, делает такой вид. Однако каждую пятницу, возвращаясь с работы, приносит домой свежий номер и затем сидит весь вечер в кресле на кухне, попивая чай и читая новинку с последней страницы к началу.

Лиза задумалась.

А вообще-то было бы интересно написать в этот самый журнал собственную статью. Вот бы отец удивился! Так её и назвать: «По следам таинственных знаков».

Сколько же кругом тайн и загадок! Схороненных под метрами пыли прошедших лет, занесенных беспамятством и равнодушием бывших хранителей. И как же здорово, собирая по крупицам старинные легенды и сказки, открывать для себя заново мысли и обычаи давно минувших эпох. Узнавать страхи и надежды некогда живших на этих землях людей. Ведь они, как и мы сейчас, когда-то были живыми, во что-то верили, чего-то боялись. Любили…

Чего, к примеру, стоят хотя бы карело-финские сказания. У них, как и у славян, целая куча всевозможных духов, которые живут в лесах, в болотах и даже в отдельных видах зверей и растений. Например, дух рябины.

Или, например, ещё одна история. Лоухский район – самый северный и крупный в Карелии, с одноименным поселком городского типа. По преданию, где-то в этих местах среди деревень жила злая старуха Лоухи, хозяйка Похъёлы – северной страны и загробного мира.

Лиза вспомнила увиденную совсем недавно картинку. На ней типичная сказочная старуха держала на раскрытой ладони рыжую бельчонку.

«…В дом свой гостя доставляет.

Там голодного кормила,

Платье мокрое сушила…»

Ну чем не наша Баба-Яга?

Иногда действительно складывается ощущение, что всё многообразие различных мифов больших и малых народов, по крайней мере, на одном материке, является следствием раздробленности и появления границ со своими наречиями. А до какого-то момента и сказки, и герои были у всех одни и те же. Как, возможно, и язык.

– Ребята! Смотрите!

Голос принадлежал Кривошееву, вышедшему минутой ранее на улицу.

Вслед за остальными, Лиза выбралась из палатки. Отогретое в тепле лицо тут же сковал мороз, в грудь ударил холодный воздух. Изо рта вырвалось облачко пара.

– Что случилось?

Все стояли, обступив Григория.

– Шар! – он указал рукой в сторону черного неба. – Там был большой огненный шар!

– Где? А где он?

– Улетел. Пока вы все выбирались, он улетел.

– Он был большой? Комета? Или шаровая молния? Но разве они бывают зимой? – вопросы продолжали сыпаться со всех сторон.

– Идемте внутрь, – Кривошеев подтолкнул стоящего ближе всех к нему Костю. – Кое-что покажу. – И уже внутри, когда все расселись ближе к центру, достал из кармана телефон: – Вот. Успел снять.

Кадр был нечеткий. В размытых контурах можно было разглядеть горизонт остроконечных елей, впивающихся своими верхушками в черноту неба. И в верхнем левом углу – широкую яркую полосу: что-то на большой скорости пронеслось мимо включенной камеры.

Телефон пошел по рукам. Каждый пытался рассмотреть и распознать в этом странном пятне нечто знакомое, что могло навести на разгадку.

– Падающая ракета? Или, скорее, часть ракеты. Какая-нибудь отработанная ступень.

– Был бы грохот тогда. Или взрыв. А мы ничего не слышали.

– Да. И потом, обычно же всё падает строго вниз под действием закона притяжения. А тут как будто бы в сторону летело. Да, Гриш?