Я приняла совет к сведению, но не могла отказать себе в общении с Асмодеем.

В Содружестве существовал рейтинг сталкеров. Чем больше индустриальных объектов посетил член клуба, чем надежнее они охранялись, тем больше баллов начислялось. Также очки давали за малую исследованность места и удаленность от города.

Конечно же, голубой мечтой сталкеров был Чернобыль. Зона отчуждения манила всех. Она была недостижимым идеалом – воплощением одиночества и потусторонности. О ней складывали легенды, снимали фильмы и писали песни. Сколько же людей вдохновились Зоной, даже не познав ее!

Сейчас в Чернобыле проводят экскурсии. Один день, проведенный в этом месте, не нанесет вреда здоровью. Но сталкеров такой путь не устраивает. Они мечтают самостоятельно проникнуть в запретное место.

У некоторых получается. У единиц. Ёрш, вернувшись из Зоны, молча выложил перед членами группы пачку фотографий. Но о своих переживаниях и ощущениях он не произнес ни слова. Вскоре после своей поездки сталкер выпустил новый альбом, а впечатленные соратники избрали его главным Мастером в Содружестве.

Другим вожделенным местом для урбантрипщиков являлся Краснокрестецк – закрытый город, находящийся в семи километрах от Верены. Но, несмотря на близость, он был еще недоступнее. В Краснокрестецке, отгороженном от мира электрическим забором, производили химическое оружие. Охраняли закрытый город так, что и мышь не проскочит. Граница территории протяженностью в пятьдесят километров каждый день патрулировалась солдатами-контрактниками, вооруженными до зубов. И горе тому, кто оказался в неподходящем месте в неподходящее время.

Хотя нога сталкера не ступала на землю Краснокрестецка, о нем ходило множество легенд. Якобы в заборе, отделяющем город от мира, имеются дыры, через которые можно проникнуть в запретную зону. Или что в ЗАТО (закрытое административно-территориальное образование) проводят генетические эксперименты на людях. Или что НЛО там летают чуть ли не каждый вечер, приветствуя местных жителей… Некоторые сталкеры лет по двадцать изыскивали различные способы побывать в Зоне. Они теряли интерес к жизни, превращались в растения, зацикленные на запретном городе.

– Кстати, почему Краснокрестецк называют Зоной? Потому что он огорожен электрическим забором, как тюрьма? – спросила я Асмодея.

– Не только. Скажем так: это место не для всех. Там совершенно особый уклад жизни. И да, это своего рода Зона Отчуждения. Но добровольная. Говорят, местные даже гордятся, считают себя элитой, избранными.

– Какие существуют легальные способы попасть в Краснокрестецк?

– Пропуски оформляют на спортсменов, депутатов, артистов.

– И все?

– И все. Ну, разве что можно сочетаться законным браком с местным.

– Как? Я никого из них не знаю.

– Познакомиться крайне сложно. Они не афишируют место жительства. Хотя… Существует и третий путь. У тебя есть друзья в ФСБ?

– Откуда такие приятели у бедной студентки…

– Значит, не по зубам тебе этот путь. Забудь о Краснокрестецке. Нам ли быть в печали, столько еще крутых объектов ждут своих сталкеров!

– Я смогу! Я познаю его.

– С твоей красотой можно многое. В том числе и очаровать какого-нибудь депутата, чтобы сделал пропуск. А пока удовлетворись малым. Поехали в область, в усадьбу XVIII века помещицы Звягинцевой. Стиль – классицизм, охраняемость – минимальная. Многие наши там бывали, но надо, надо. Скоро ведь подведение итогов. А сколько мест посетила ты?

– Семь! Правда, в черте города.

– Молодец, Иннушка. Это более чем удовлетворительно. Ты же совсем недавно в движении.

Мы шли вместе по заснеженному городу, и я с восхищением смотрела на Асмодея. Высокий широкоплечий парень, ровесник Ерша или чуть младше. Он носил бородку и очень длинные волосы, почти такие же, как мои, только черные. Асмодей ходил всегда в черном макинтоше с байроновской тросточкой. Интеллектуал и циник. Холодный и равнодушный эстет. Пламенный мистик и эзотерик. И все это об Асмодее.