– Вы, кажется, хотели отдохнуть друг от друга? – спросила Вивьен. – Или я ошибаюсь?

До Сьюзен Мерлин влюблялся то и дело, все его романы были яркими, но недолговечными и заканчивались без взаимных упреков. Обычно Мерлина тянуло к девушкам, не менее привлекательным внешне, чем он сам. Они встречались недолго и расходились навсегда, ослепительные, как две кометы, которые продолжают каждая свой путь к иным мирам, осыпая все вокруг искрами из своего блистательного хвоста.

– Сьюзен решила, что нам не стоит торопиться, – сухо сказал Мерлин; похоже, он так и не свыкся ни с тем, что остается с одной и той же девушкой уже несколько месяцев подряд, ни с тем, что эта девушка отвергла его, хотя и временно. – У нее много занятий в школе, так что пока мы встречаемся раз в неделю. Я со среды не видел ее!

– Судя по тому, что сегодня еще только суббота, а ты уже собираешься заскочить к ней, ты так и не понял, что значит «раз в неделю», – прокомментировала Вивьен. – Она хотя бы знает, что ты собираешься заскочить к ней в дом ее матери?

– Я не ожидал, что буду так скучать, – признался Мерлин, уйдя, однако, от ответа. – Это очень огорчает. К тому же я жду до вечера.

– Все это очень мило, – жизнерадостно вмешалась Руби, – но каким бы унылым ни казался мой ящик с книгами по сравнению со всем этим, я все же должна просмотреть его содержимое, а затем еще и содержимое многих других. Так что давайте, может, уже займемся нашей колдовской бумажкой, чтобы я могла продолжать спокойно работать?

– Согласен, – подхватил Мерлин. – Что вы подозреваете?

– Пока ничего, – ответила Вивьен.

Мерлин хмыкнул, подтянул платье до колен и закрепил его с помощью специальных эластичных петель, пришитых изнутри, затем вынул из сумки дубинку, подбросил ее так, что она дважды перевернулась в воздухе, а потом опять легла ему в левую руку, и рассек ею воздух буквально в шестнадцатой доле дюйма от ящика из-под чая.

– Готовы? – спросила Вивьен.

– Да готовы уже, готовы, – ворчливо отозвалась Руби.

Сделав шаг назад, она подняла правую руку, набрала полную грудь воздуха, но выдыхать не стала. Такова была необходимая подготовка к использованию магии праворуких, которая работала лишь до тех пор, пока ее носитель не дышал. Вот почему почти все праворукие занимались плаванием и дайвингом или хотя бы тренировались задерживать дыхание в глубинах своих ванн, которые, как правило, стояли на львиных лапах.

Мерлин вопросительно глянул на Вивьен.

– Отец Руби был адмиралом, – сказала ему сестра и тоже задержала дыхание.

Не дыша, она взяла щипцы и вытянула ими бумагу из тайника в книжном переплете. Положив ее на стол, Вивьен взяла вторые щипцы и, необычайно ловко орудуя двумя парами щипцов сразу, развернула старый желтоватый пергамент. Все увидели карту, точнее, фрагмент карты. Судя по тому, что один край пергамента был неровным, фрагмент просто оторвали.

– Какой-то сад, – сказал Мерлин. – Что это, восемнадцатый век? Или позже?

Вивьен кивнула и придавила уголки карты четырьмя шестифутовыми бронзовыми гирьками, похищенными когда-то с почты.

Судя по всему, карта, которая лежала теперь перед ними, составляла четвертую, а может быть, и восьмую часть оригинального документа и была с необычайной тщательностью вычерчена от руки. На ней был изображен участок прекрасного сада вроде тех, которые устраивал в свое время Хамфри Рептон. В северной части карты сохранился уголок крупного строения, окруженного рвом, остальное поглотил разрыв. Переброшенный через ров мостик соединял дом с широкой аллеей, которая вела к отдельно стоящей башне. Надпись, сделанная каллиграфическим почерком рядом с ней, гласила: «Башня с часами». Аллея, продолжаясь строго на юг, упиралась в берег большого искусственного водоема с островком в форме фасолины в центре. На нем был греческий храм, обозначенный как «Храм Дианы». Мост на остров тоже был прорисован так подробно, что в нем с первого взгляда узнавалась копия знаменитого моста в Авиньоне, выполненная в масштабе один к десяти. Для тех, кто его не узнавал, на карте стояла надпись: «Мост Сен-Бенезе». К востоку от прямой аллеи не было ничего, кроме деревьев и надписи «Волчий лес». Пространство к западу от нее частично занимал огород, спрятанный за стеной, у которой притаилось несколько ульев, и большой сад с высокой оградой и каменными воротами, подписанными как «Египетские ворота», но при ближайшем рассмотрении выполненными в смешении разных восточных стилей. Через весь сад, с востока на запад, тянулись сплошные клумбы с розами – по крайней мере, при беглом взгляде цветы на них казались розами, но вообще Вивьен еще предстояло пустить в ход лупу, чтобы уточнить ботаническую принадлежность этих растений. Южнее клумб, но все еще в пределах садовой ограды, был лабиринт, выстроенный, по-видимому, из кирпича или камня. Его стены тоже покрывали плетистые розы или что-то в этом роде, но, скорее всего, именно розы, поскольку это место именовалось «Лабиринтом Розового двора».