Ведущая вечера хлопала накладными ресницами с такий интенсивностью, словно хотела уподобиться бабочке  и преодолев земное притяжение, упорхнуть куда подальше из этого дурдома. Периодически поднося микрофон к ярко накрашенным губам, она открывала рот, но не находила нужных слов. Звукооператор тупо вертел в руках виниловые пластинки и старался не отрывать взгляда от проигрывателя. Все те, кому, если верить афише на фасаде ДК, было «за тридцать», в недоумении уставились на толпу молодцеватых, розовощеких курсантов, одинаковых, как бройлерные цыплята из инкубатора.

С первой минуты мы тоже поняли всю абсурдность нашего положения. Мысленно проклиная Витю Копыто, ребята глупо улыбались, искоса посматривая друг на друга. Все уже были готовы попятиться назад в раздевалку за родными шинелями, чтобы, включив форсаж, эвакуироваться за пределы танцпола. И уже на свежем воздухе от души намять бока нашему дорогому Витечке.

Но, честь и хвала настоящим профессионалам своего дела.

Ведущая вечера, наконец, взяла себя в руки. Мило улыбаясь, дама обратилась к залу задушевным тоном.

– А вот, собственно, и обещанный сюрприз! Сегодня у нас в гостях курсанты из прославленного училища ВВС! Им конечно еще пока не за тридцать, но ведь когда-нибудь будет и тридцать! И сорок! Дай Бог, и рубеж в сто лет им тоже будет по плечу! Поэтому поприветствуем этих милых ребят нашими дружными и теплыми аплодисментами. Не стесняйтесь, молодые люди! Проходите, милости просим. Надеюсь, ваше появление внесет свежую струю в наши дружеские встречи.

Показывая пример дружелюбия остальным собравшимся, ведущая ободряюще зааплодировала. Постепенно ее поддержали и остальные участники вечера.

Нам не оставалось ничего другого как глупо улыбаясь во все стороны, медленно и робко пройти в зал. Мужчины посматривали на нас с недоуменными и снисходительными улыбками,  дамы – с нескрываемым любопытством.

Линять в таких условиях было еще большей глупостью и постыдным позором, нежели принять активное участие. Казнь Виктора Копыто временно откладывалась. Немного приободрившись, мы начали растекаться по паркету, заполняя пустые пространства.

Ведущая, фальшиво улыбаясь, как прожектор перестройки, ласково продолжила.

– Ввиду того, что аудитория значительно расширилась, наш уважаемый Максим Павлович сейчас подберет что-нибудь более подходящее… что-нибудь этакое молодежное… модные тенденции, так сказать, чтобы всем участникам нашего вечера было комфортно. Максим Павлович, прошу!

Звукооператор поелозил в пыльных запасниках и вскоре мощные динамики S-90 изрыгнули знаменитый шедевр: «Косил Ясь конюшину! Вжик! Поглядав на дивчину! Вжик! А дивчина жито жала и на Яся поглядала! Вжик! Вжик!..»

Все в зале заметно оживились. Кроме нас, естественно. Завсегдатаи вечера стали дрыгаться в стиле школы танцев из кинофильма «Кавказская пленница», где Вицын, Моргунов и Никулин учили курортному твисту всех желающих джигитов на примере одновременного тушения двух окурков. Смешно конечно, но делать нечего. Мы тоже встали в круг и вяло подергались в ритме ретро-музыки.

Очередная музыкальная композиция была соответственно: «Мы встретились с тобий на таныцах! А ты была в червоних штаницах…». Откровенный *здец, но куда деваться?!

Мы опять немного поморщились и вяло подвигали конечностями, скрывая улыбки, дабы не обидеть гражданскую аудиторию из прошлого поколения.

Символически двигаясь в такт музыке, сержант Гнедовский подмигнул Лелику Пономареву. Киевский громила многозначительно кивнул и отвесил волшебного пенделя Вите Копыто, который, опасаясь за свое здоровье, а возможно, что и за саму жизнь, лихо выкручивал немыслимые кренделя своими кривыми ногами, попутно заигрывая с двумя наиболее активными дамами из малочисленной подгруппы «кому чуть-чуть немногим за тридцать».