Я поднял кошелек и, ослабив шнурок, удивленно присвистнул. Она дала обещанный Патриком задаток. Нужно поторопиться с подготовкой. Судя по тому, как ведет себя дамочка, у нее и впрямь нет никакого повода опасаться за свою жизнь. А у меня?

Возвращался назад я вдоль берега Флавио. Не скажу, что мне нравился запах тухлой рыбы и помоев, которыми разило от воды, но не так часто случалось здесь прогуливаться. Признаться, я катастрофически редко гулял без цели. Либо работал, либо шел отсыпаться. Промежуточное состояние при насыщенном графике встречается редко.

Ветер дул такой, что пришлось поднять капюшон и натянуть перчатки. Нельзя, чтобы обветренная кожа потеряла чувствительность. Да и простыть ни к чему. Кутаясь в короткое пальто, которое пришлось обрезать по бедра, чтобы не стесняло движений, я чеканил шаг плотными высокими ботинками, к тяжести которых привык. Впереди послышалась какая-то возня. Присмотревшись, я увидел двух нищих, перемазанных маслом и сажей, которые с трудом толкали вперед остов самоходной кареты. Где они раздобыли эту вещь? Даже богачи далеко не все могли позволить себе отказаться от лошадей и купить работающие на пару колесные автоматы, которыми кучера управляли с помощью рычагов, заставляя повозки ехать в нужном направлении. И как только эти бездельники, охотники за металлом, раскопали обломки? Видимо, повозка взорвалась, как с ними это порой случалось, где-то за городом.

Пока я шел мимо, бродяги смотрели на меня угрюмо и с подозрением, будто ожидая, что захочу отнять их добычу. Нет, извольте. Я вор, а не грабитель, и беда тому, кто не чувствует разницы. До сих пор я полагал, что и мародерство не моё, но теперь заказчик требует похитить наследство. Так и теряются принципы.

Я услышал неясный шум позади, и, не оборачиваясь, кинулся бежать. За годы в ремесле я научился очень быстро бегать, а то, что каждый уголок Асилума был изучен досконально, позволяло скрыться от преследователей в два счета. Но в этот раз мне не повезло. Что-то сильно ударило по ногам, боль обвила колени, и я грохнулся на землю, как стреноженная лошадь, которая решила пуститься галопом. Достав из-за пазухи наваху, я попытался перерезать кнут, который связал мне ноги, но подняв глаза, увидел приближающегося громилу и оставил свои попытки. Нож не поможет, когда тебе в грудь смотрит ствол тридцать шестого калибра. Я улыбнулся, хоть весело не было. Бундельревольвер – то еще чудовище. Он прошьет меня быстрее, чем успею выругаться.

– Вечер добрый, Викки, – поздоровался я со служкой Маркиза. Снова этот мордоворот затянет былую песню. У меня уже мелькала мысль перерезать ему горло, но кровь – это кровь. Тогда закон Отстойника будет не на моей стороне. Хотя сейчас я готов был плюнуть на закон.

– Здравствуй, Лоринг. Надеюсь, твое путешествие было прибыльным? Хозяин терпеливо ждал, когда же ты уплатишь долг.

– Я устал объяснять, что ничего не должен. Каждый имеет право прервать игру в любое время, и не обязан давать кому-то возможность отыграться.

Я замолчал, когда ствол пистолета уткнулся мне в зубы, заставляя почувствовать унижение и гудящую боль.

– Заткнись, вор, – Викки осклабился, присел и стал водить револьвером вдоль моих зубов. Довольно неприятное ощущение с любой точки зрения. – Ты не понял по-хорошему, мы тебе объясним.

Его сподручные схватились за мои руки и ноги. Перед глазами мелькнуло затянутое тучами небо. Один миг, и меня перегнули через бордюр. Я завис над рекой, ощущая плечами, шеей и головой приветливую сырость Флавио, готовой принять в свои объятия бренное тело. Когда смотришь в темно-коричневые воды ночной реки, испытываешь ни с чем несравнимое чувство.