– Выясняйте, разве я против? Только хочу вам сказать кое-что. Убийство, вы говорите, произошло два часа назад, то есть… – я смотрю на часы, – около семнадцати часов. Так вот, в это время я находился в вестибюле гостиницы «Комфорт», вёл весьма интересную беседу с мистером Робертом Форменом, проживающем в номере 214. Он, безусловно, это подтвердит. Поскольку разговор был о часах, то мы оба запомнили точное время начала и конца нашей беседы. Кроме того, примерно в половине шестого я ужинал в ресторане, где меня тоже наверняка запомнили, потому что я случайно разбил там статуэтку. Из ресторана я ушёл около шести, то есть, спустя час после убийства. Если вы позвоните детективу отеля, то он очень быстро сумеет опросить и мистера Формена, и сотрудников ресторана.

Они переглядываются, затем Эскобар куда-то выходит.

– Это точно? – спрашивает Адамс.

– Сто процентов.

Он вздыхает с какой-то непонятной мне интонацией, поворачивается к компьютеру и начинает что-то печатать. Скорее всего, протокол моего допроса.

– Как обнаружили труп?

– Был анонимный звонок, – уклончиво говорит он. – Назвали ваше имя, место, где вас можно найти и сразу бросили трубку. Так что засечь, откуда звонили, мы не успели.

– Звонила женщина?

– Я и так сказал вам слишком много, – ворчит Адамс. – Вы говорили о каком-то клерке, посмотрите эти фотографии.

Он протягивает мне три снимка. Это фото трупа с двумя дырами в голове. Несмотря на то, что лицо сильно обезображено, у меня нет никаких сомнений, что на сей раз это действительно Дзанутти, о чём и сообщаю Адамсу.

Тот кивает, снова поворачивается к компьютеру и продолжает печатать. Мы сидим в полном молчании: ему есть, что делать, а мне есть, что обдумать.

Открывается дверь, входит Эскобар, в руках у него какой-то листок. Что-то уж слишком долго он отсутствовал. На лице его я вижу злорадную улыбку, что повергает меня в недоумение.

Реагирует на неё и Адамс.

– Что, не подтвердилось? – спрашивает он, бросив на меня удивлённый взгляд.

– Подтвердилось, подтвердилось! Всё в точности так, как он и сказал. В связи с этим вывод: весьма похоже на то, что парень специально обеспечивал себе алиби. И отсюда вопрос: зачем? – он приближает своё лицо вплотную, и меня окатывает запахом чеснока. – А? Зачем?

– Привычка, – поясняю я, морщась, и он понимает, отодвигается. – По роду работы меня часто притаскивают в полицию. В своём городе ещё как-то проще, а вот когда приезжаю в незнакомый, сразу стараюсь обеспечить алиби. Чаще всего это не нужно, а вот сегодня помогло.

– Ну, ведь врёшь же, врёшь!

– Пока не будет доказано обратное, мои слова – святая истина.

Эскобар переводит взгляд на Адамса, тот в ответ разводит руками: дескать, что же поделаешь. Получается, что он на моей стороне. Тогда в глазах Эскобара вновь зажигается злорадство.

– А вот что ты скажешь на это? – он с размаху припечатывает листок на стол Адамсу. – По его же совету, – кивок в мою сторону, – сделал запрос в полицейское управление Атчисона. И вот что они прислали.

И не дожидаясь, пока Адамс прочитает, озвучивает сам:

– Три года назад этот молодчик провёл ночь в каталажке за то, что избил… – он начинает приближать лицо теперь уже к Адамсу, но тот сразу же испуганно отмахивается, – за то, что избил Бернардо Дзанутти! Дело не было возбуждено в связи с тем, что пострадавшая сторона не стала подавать заявление. Но посмотри, какая картина вырисовывается: три года назад он его избивает. Вчера, по его же словам, он его якобы убивает, а на самом деле не убивает. Тогда тот вчера же – это следует из авиабилета, который мы нашли при обыске в доме 20 на Либерти-стрит, – так вот, Дзанутти вчера бежит сюда из Атчисона, а уже сегодня сюда прибывает он, – кивок в мою сторону, – и как результат мы имеем труп Дзанутти, а поблизости от него этого невинного барашка, который уверяет, что он здесь не при чём!