– Я молчу! – усмехнулась Ива. – Расскажи еще что-нибудь.

– Да это все неинтересно. У техников своя жизнь, свои байки. У навигаторов тоже. Профессиональный фольклор. У нас только что в центральном стволе такой хохот стоял! Но окажись рядом Боровский, он бы решил, что мы с ума посходили. Хотя и отвечает за боевую часть. А ввв… Ты зачем меня позвала?

– Молодец, – похвалила Ива. – Привыкаешь. Слушай, тут дело такое… Надо же, чуть не забыла!

– Я тоже, – ляпнул Эндрю. Просто не мог с собой ничего поделать. Взял и сказал.

– А ты о чем забыл? – удивилась Ива.

Вернер крепко зажмурился и выпалил:

– Я уже подумал, что у нас просто свидание!

А когда разжмурился, Ива была совсем рядом и глядела на него снизу вверх, доверчиво и внимательно.

– Кто ты, Эндрю? – спросила она в точности, как в прошлый раз.

– Или я тебя сейчас поцелую, или умру, – сказал он невпопад.

Вот так просто, без привычных заигрываний, что называется, грудью на амбразуру. «Как даст мне по морде сейчас… – пронеслось в голове. – А я перед ней на колени упаду. Все, пропал. Это любовь. Надо же!»

Но ласковые руки уже обнимали его за шею, а мягкие нежные губы прижались к его губам.

Эндрю осторожно, но крепко обнял Иву и провел кончиком носа по ее щеке. Поцеловал в шею, почти неощутимо, одним дыханием. И заглянул в чуть приоткрытые глаза. И снова поцеловал в губы, страстно, но без напора, без мужской жадности, которую знал за собой. С Ивой сейчас был совсем другой Энди Вернер, не тот, которого знали многие женщины, там, внизу. Он и сам-то не узнавал себя.

– Погоди, – сказала Ива, мягко отстраняя его. Эндрю послушно отодвинулся, но объятий на разжал, только позволил ей чуть увеличить дистанцию. Глаза Ивы были прикрыты, и вырываться она не собиралась. Каким-то шестым чувством Эндрю понял, что ей хорошо в его руках. Она просто хотела что-то сказать.

– Я же действительно забуду, – почти шепотом сказала Ива и, чтобы собраться с мыслями, уперлась Вернеру пальцем в грудь. – Слушай, у нас… тьфу, все путается. У нас ходовой тренаж внеплановый. Но в рубке не получится. Две команды, понимаешь? Соревнование. Мы сядем в библиотеке, и вводные будем давать вспомогательным компьютерам. А ты же сам говорил, они слабенькие…

– Что там у вас? – спросил Эндрю деловито, и Ива совсем очнулась. Широко раскрыла глаза (Вернер от восхищения тяжело вздохнул, эти глаза и так были невероятно красивы, а сейчас еще и светились), но в сторону не отошла, а наоборот, обхватила Эндрю руками за пояс.

– Рейд к орбите Юпитера, на скорость, – объяснила Ива. – Через Пояс, насквозь. Соображаешь?

– Угу. Обзорные мониторы… Правильно, что в библиотеке. Но?

– Вот именно – но. Слушай, Энди, брось туда линк от ходового процессора, а?

– Боровский в курсе? – мгновенно отреагировал Эндрю.

– А это обязательно? – хитро прищурилась Ива.

– Да как сказать… Когда тебе это нужно?

– Завтра к восемнадцати бортового. Ну, к восемнадцати тридцати…

– Понимаешь, милая, я ведь не успею протянуть линк по вентиляционной системе, как это обычно делается. Кабель пойдет открыто, через коридор. И если Боровский об него споткнется… Ладно, ну его. Будет тебе линк.

– Как ты сказал?

– Что?

– Как ты меня назвал?

– Милая…

– Еще раз, – попросила Ива.

– Милая, – повторил Эндрю, внутренне замирая от восторга.

Ива подалась к нему, прижалась лицом к его груди и, опустив глаза, в который раз отметила, до чего у Эндрю красивые руки, и как ей это нравится. А еще она снова заметила шрам. Эндрю был в рабочей куртке с рукавами, закатанными до локтя – по моде Ванкуверского училища. Длинная белая рваная линия. Ива осторожно потрогала шрам кончиком пальца.