– Ну оно и сейчас смешно, не находишь? Вероятно, это последнее, что греет душу, так что не поминаем лихом, – воодушевленно сказал Ваня.
– Да, прямо как он и говорил перед смертью. Помню, когда нашел его изрезанное шрамами тело в овраге, в голове всплыла его фраза о том, что о мертвом либо хорошо, либо никак.
– Он просил, чтобы его кремировали… – вспомнил Ваня вдруг, уведя разговор из непринужденно-тревожного в тоскливое, ностальгическое русло. – Его даже не похоронили. Вдумайся, всего пять административных, – начал Ваня серьезно и с упреком в голосе, ведь когда заходила речь о Саньке и несправедливости, в которую его повергли, у того сносило крышу, – а его уже лишают бесплатного надгробия и места в гребаной печи! Саныч просто хотел стать прахом, а тут такое.
– Его последний стих был о ветре, который разносит тело усопшего по зеленым полям. Полям страны, в которой нет двух одинаковых, – Женя остановился и посмотрел пустым взглядом на изрезанный стол.
В ту минуту он словил себя на мысли, сколько же нервов было вокруг, сколько переживаний и боли. Когда он в очередной раз поминал погибшего друга, ему казалось, что он будет вечность вариться в этой безысходности. Стихи старого друга они перечитали уже сотни раз, обговорили всю несправедливость, что с ним случилась, а с каждым разом эти темы словно становились все больнее и больнее, так и не подходя к логическому завершению. Лишь тоска в нем оставалась, а ведь друг просил их не поминать лихом. И они каждый раз все чаще и чаще ворошили это гнездо. Именно поэтому Женя остановился и замолчал. Ваня заметил это странное положение друга и хлопнул его по плечу.
– Не вороши старика. Не думаю, что он, будучи таким глубоко верующим человеком, хочет мучиться на небесах в очередной раз. Ему тут этого не хватило, – Ваня отпил чай и взял в руки маленькую фотографию. Сев рядом, Женя невольно улыбнулся и схватился за другой ее угол.
Соленая слеза попала в рот. В ту секунду Женя словно ощутил весь спектр эмоций, который отражал чахлый снимок полароида семилетней давности. На нем красовались шесть парней, самым младшим из которых был Женя. Ему было всего одиннадцать, когда умер один из его друзей. Саню они запомнили как великого исследователя. В его сердце никогда не потухал огонь, но так часто возникала тоска, что он не выдержал, перерезав себе горло. Дважды.