Чаще всего ни один из элементов одежды и обуви своих героев мы так и не покупали. А консультанты бутиков нас откровенно ненавидели, потому что после игры в примерочных оставался жуткий бардак.

– Что ж, Ирка, кем же мне сегодня стать? О! – я остановилась перед витриной, в которой стоял манекен, облаченный в белое летящее платье, без рукавов и глубокого выреза. Это был наряд Одри Хепберн. Точь-в-точь! – Это то, что нужно!

Я влетела в магазинчик, попросила снять для меня это платье с пластмассовой женщины без головы и уже спустя несколько минут красовалась в нем перед зеркалом. Гладкая ткань упруго сидела в груди и талии и мягко касалась бедер. Вырез «лодочка», немного открывающий зону плеч, отправлял меня в далекие пятидесятые или шестидесятые, но слегка топорщащиеся карманы напоминали о современной моде. Белый цвет наряда освежал мою невыспавшуюся физиономию, отчего хотелось улыбаться. Да, платье было что надо!

– Правда, я как Одри Хепберн? – спросила я вслух и сама себе ответила. – Правда! Пожалуй, я его возьму, – заявила я, нервно хихикая, продавцу.

Девушка смерила меня таким взглядом, точно усмотрела во мне сумасшедшую, но молча удалилась упаковывать товар.

Я громко и заливисто засмеялась на весь магазин, чем, вероятнее всего, подтвердила статус психически больной, и поймала себя на мысли, что к платью неплохо было бы подобрать шляпу. В конце концов, Бабзина будет очень рада, что я надела головной убор от солнца. К тому же, я, кажется, успела соскучиться по глупым и бесполезным покупкам.

– Простите! – крикнула я вслед продавцу. – А у вас есть шляпа с гигантскими полями?

***

Ровно в шестнадцать часов я сидела на веранде перед магазином крымских вин и нервно поглядывала на прохожих из-под своей новой черной шляпы, поля которой прятали как минимум половину моего лица. В горле пересыхало каждые две минуты, потому я регулярно делала маленькие глотки из бокала с красным сухим. Кир все не появлялся, а потому мысль о том, что мне стоит переодеться в нечто более простое, пульсировала в голове все яснее и яснее.

Когда я ехала домой из торгового центра, то совершенно разочаровалась в приобретенном наряде и едва на полпути не развернула автомобиль, чтобы сдать платье и огромную шляпу обратно в магазин. Спасла меня от этого жуткая пробка, которая растянулась в обе стороны из-за сломавшегося посреди перекрестка пассажирского автобуса. Люди вокруг ругались, выходили из машин, блуждали между бамперами, ели, пили и курили, а я была готова разрыдаться от абсурдности ситуации, которую сама и создала.

– Ну и ответь мне на вопрос! – голосила я, стуча пальцами по рулю и обращаясь к своему отражению в зеркале заднего вида. – На кой черт ты все это купила? Вроде бы тебе не хотелось что-то вычурное, да? А потому ты купила супервычурное? Господи, Кир точно сочтет тебя чокнутой, и это свидание станет вашим первым и последним. Будет хорошо, если он вообще досидит до его завершения и не сбежит под глупым предлогом, боясь, что ты вдруг почувствуешь себя Наполеоном. Потому что Одри Хепберн ты себя уже почувствовала!

Я так громко корила себя за безрассудное поведение в бутике, что на меня загавкала собака, морда которой высовывалась из стоявшей рядом в пробке машины. Но успокоиться это мне не помогло. Назойливая госпожа Паника отступила только дома.

Я зашла в квартиру и, следуя по коридору до ванной комнаты, бездумно скинула с себя старые шорты и футболку и почти с разбегу залезла в душ. Вода тут же очистила разум и смыла не только пот и пыль, но и напряжение, которое не отпускало с самого утра. Горячие струи напомнили, что впереди – прекрасный вечер, а я дрожу всем телом, точно меня ждет казнь на гильотине. Важно было успокоиться хоть ненадолго и привести себя в порядок. Так я и поступила.