Ты не жги, не жги воскову свечу,
Воскову свечу воску ярого;
Ты не жди, не жди дорога гостя,
Дорога гостя, дружка милого!»[2]
По муромской дорожке
По муромской дорожке
Стояли три сосны.
Прощался со мной милый
До будущей весны.
Он клялся и божился
Одну меня любить,
На дальней на сторонке
Меня не позабыть.
Сел на коня лихого,
Уехал в дальний край;
Оставил в моем сердце
Тоску лишь да печаль.
Однажды мне приснился
Ужасный, страшный сон,
Что милый мой женился,
Нарушил клятву он.
А я над сном смеялась
При ясном свете дня:
«Не может того статься,
Чтоб мил забыл меня».
Но сон мой скоро сбылся,
И раннею весной
Мой милый возвратился
С красавицей женой.
Я у ворот стояла,
Когда он проезжал,
Меня в толпе народа
Он взглядом отыскал.
Увидел мои слезы,
Глаза он опустил,
И понял, что навеки
Младую жизнь сгубил.
Пойду я в лес зеленый,
Где реченька течет,
В холодные объятья
Она меня влечет.
Когда меня достанут
С того речного дна,
Тогда, мой друг, узнаешь,
Что клятве я верна.
Окрасился месяц багрянцем
Окрасился месяц багрянцем,
Где волны бушуют у скал.
– Поедем, красотка, кататься,
Давно я тебя поджидал!
– Кататься я с милым согласна,
Я волны морские люблю.
Дай парусу полную волю,
Сама же я сяду к рулю.
– Ты правишь в открытое море,
Где с бурей не справиться нам.
В такую шальную погоду
Нельзя доверяться волнам!
– Нельзя? Почему ж, дорогой мой?
А в горькой минувшей судьбе,
Ты вспомни, изменник коварный,
Как я доверялась тебе.
– Послушай, ты жизнью рискуешь.
Безумная, руль поверни!
На это сердитое море,
На эти ты волны взгляни.
А волны бросаются с ревом
На наш беззащитный челнок.
– Прочь весла! От гибели верной
Спасти чтоб никто нас не мог!..
Всю ночь волновалося море,
Шумела морская волна;
Поутру приплыли два трупа
И щепки того челнока…
Тонкая рябина
Что стоишь, качаясь,
Тонкая рябина,
Головой склоняясь
До самого тына?
А через дорогу,
За рекой широкой,
Так же одиноко
Дуб стоит высокий.
«Как бы мне, рябине,
К дубу перебраться?
Я б тогда не стала
Гнуться и качаться.
Тонкими ветвями
Я б к нему прижалась
И с его листами
День и ночь шепталась…
Во поле береза стояла…
Во поле береза стояла,
Во поле кудрявая стояла.
Люли, люли, стояла,
Люли, люли, стояла.
Некому березу заломати,
Некому кудряву заломати.
Люли, люли, заломати,
Люли, люли, заломати.
Я ж пойду, пойду, погуляю,
Белую березу заломаю;
Люли, люли, заломаю,
Люли, люли, заломаю.
Срежу с нее три пруточка,
Сделаю себе я три гудочка,
Люли, люли, три гудочка,
Люли, люли, три гудочка.
Четвертую балалайку.
Пойду на новые на сени,
Люли, люли, на сени,
Люли, люли, на сени.
Стану в балалаечку играти,
Стану я старого будити.
Люли, люли, будити,
Люли, люли, будити:
«Встань ты, мой старый, проснися,
Борода седая, пробудися,
Люли, люли, пробудися,
Люли, люли, пробудися.
Вот тебе помои, умойся!
Вот тебе рогожа, утрися!
Люли, люли, утрися,
Люли, люли утрися.
Вот тебе лопата, помолися!
Вот тебе борона, расчешися!
Люли, люли, расчешися,
Люли, люли, расчешися.
Вот тебе лапотки, обуйся!
Вот тебе шубенка, оденься!
Люли, люли, оденься,
Люли, люли, оденься».
Стану в балалаечку играти,
Стану я милого будити.
Люли, люли, будити,
Люли, люли, будити:
«Встань, ты, мой милый, проснися!
Ты, душа моя, пробудися!
Люли, люли, пробудися,
Люли, люли, пробудися.
Вот тебе водица, умойся!
Вот полотенце, утрися!
Люли, люли, утрися,
Люли, люли утрися.
Вот тебе икона, помолися!
Вот гребешок, расчешися!
Люли, люли, расчешися,
Люли, люли, расчешися.
Когда б имел златые горы
– Когда б имел златые горы
И реки, полные вина,
Все отдал бы за ласки, взоры,