– Только не трогай, – прошептала она, когда совершенно сбитый с толку этим жестом Уилл уже собрался обнять её в ответ, и тот опустил руки, позволяя ей прижаться к нему ещё ближе. – Ты самый лучший младший брат. Спасибо тебе за всё. Я никогда не говорила, но я безумно люблю тебя.

– Ты как будто прощаешься навсегда… – по спине Уилла пробежал холод ещё больше усиливающегося дурного предчувствия.

– Я всегда прощаюсь навсегда. Такая уж у меня жизнь. И если я сама не смогу, передай остальным, что их я тоже люблю. И… отцу тоже, – оставив горький поцелуй на щеке брата, Северина, поёживаясь, выпустила его из объятий и, мягко отодвинув от выхода, протянула Хантеру руку, которую тот тут же сжал в горячей ладони. – Нам действительно пора.

Проходя мимо растерянного парня, Хантер ободряюще стиснул его плечо и шепнул так, чтобы не услышала Северина:

– Я верну её. Не переживай, – а следом добавил уже жёстче: – И не смей нас искать, что бы ни случилось. Сколько бы времени ни прошло. Ради своей семьи. Понял?

Практически весь полёт через Атлантику Северина провела в полудрёме, чувствуя, как на её голову, лежащую на плече Хантера, то и дело опускается его голова. Тот тоже не мог ни нормально уснуть, ни полноценно бодрствовать, проваливаясь в поверхностный сон каждые несколько минут.

Для Северины это был второй такой полёт, наполненный страхом, паникой и застывшими глубоко в глазах слезами. За одним лишь исключением – в этот раз она была не одна и каждой клеточкой напряжённого тела чувствовала поддержку Хантера.

Фантом не сказал, куда именно в Америку они должны приехать, поэтому, пока у них были ещё минимум сутки до его следующего звонка, приземлившись в Нью-Йорке, Хантер и Северина пересели в самолёт местных авиалиний и отправились в Сан-Диего.

– О чём ты думаешь? – спросил Хантер, шагая по небольшому терминалу в сторону выхода в город. После возвращения он часто задавал ей этот вопрос, поначалу ставя в тупик. Сейчас же Северина привыкла к этому, считая маленьким ритуалом, известным только им двоим.

– О том, какая странная штука – время, – задумчиво протянула она, всматриваясь в лучи заходящего солнца, проникающие в аэропорт через широкие стеклянные двери. – Мы уже почти сутки в перелётах, а мои часы говорят, что прошло всего семь часов. Мы как будто, и правда, возвращаемся назад во времени.

– Просто смена часовых поясов. Ничего больше.

– Очень на это надеюсь.

– Ну что, готова? – Хантер протянул ей руку, когда двери перед ними распахнулись, а в прохладное помещение ворвался поток знойного летнего воздуха. Даже в начале мая здесь уже было невыносимо жарко, особенно после привычной прохлады Норвегии.

– Готова, – переплетая с ним пальцы, Северина шагнула на раскалённый асфальт и глубоко вдохнула давно забытый запах. В Америке даже воздух пах по-другому, был более вязким на ощупь.

– Отель или…? – Хантер махнул рукой, останавливая такси.

– Или. Я… соскучилась.

Им даже не нужно было произносить это вслух. Оба знали, какое место имелось ввиду. Место, ставшее их первым домом. Место, где всё началось. Место, где они были счастливы вдвоём.

Но когда такси остановилось в паре кварталов от старого склада, даже ещё не выйдя из машины, они поняли, что что-то не так. Позади пяти-шестиэтажных привычных домов, там, где раньше был свободный кусок неба, сейчас как будто чёрным пятном с квадратными дырами окон стояла ещё только строящаяся высотка.

Сжав губы в тонкую полоску, Северина назвала водителю новый адрес.

– Колючка, это всего лишь здание, – зашептал ей на ухо Хантер, хотя и сам почувствовал эту пустоту, возникшую где-то глубоко внутри.