«Мы солнце приколем любимым на платье, из звёзд накуём серебрящихся брошек» (В. Маяковский)
Почти то же, что говорит один из героев трагедии «Владимир Маяковский» (это процитировано в названии), обещает и сам поэт в стихотворении «Мы»: «Перья линяющих ангелов бросили любимым на шляпы, будем хвосты на боа обрубать из комет…»
Чтобы проникнуть в поэтический мир В. Маяковского, надо научиться «читать» эти образы. Мало представить эти грандиозные зрелища. Мало удивиться фантастической красоте и смелости. Надо ещё установить их значение. Не только оценить эмоциональный напор – то, что сказано – это вызывающе, дерзко, по-своему красиво и необычно, – но понять, что именно хотел сказать Маяковский, какая мысль его занимала и мучила, когда он это писал. Иными словами – понять общий принцип. Если говорить совсем точно – отношение к жизни.
Вдумаемся в эти фантастические картины.
Герою кажется, что он больше Великого океана. Вся его ранняя лирика и поэмы построены на гиперболах. Гиперболы следуют одна за другой: «О, если б я нищ был! Как миллиардер!», «Если б мне быть косноязычным, как Данте или Петрарка!», «О, если б был я тихий, как гром»… То есть он богаче миллиардера, красноречивее Данте и Петрарки, громче грома… Фантастично!
Маяковский не вникает в подробности быта, в психологические оттенки. Не рассматривает развитие чувства, словно под микроскопом. Его воображение захвачено космическими масштабами. И оттого он так укрупняет, гиперболизирует чувства.
Человек для Маяковского – в центре мира. Он связан с самыми крупными его явлениями. Он не разменивается на мелочи, не погружается в частности. Он живёт Главным. Живёт жизнью общечеловеческой, мировой, космической. И тем самым равен Вселенной. Жаждет помериться с нею силами. Противостоит мировому злу и всегда готов сразиться с ним – «величайший Дон Кихот!»
Можно ли представить такого человека? Не выдумка ли это? Ведь сколь ни будет человек могущественным, ему всё равно не носить в глазу солнце вместо монокля. И не выковать из звёзд брошки. Или этот призыв: «Люди! Будет! На солнце! Прямо! Солнце съёжится аж!» Не съёжится, конечно.
«Через секунду встречу я неб самодержца – возьму и убью солнце!» Чтоб досадить «Богу» – убить солнце! Возможно ли? Да. Таков поэт Маяковский.
Представляется, что это гиперболы, то есть художественные преувеличения, показывают могущество человека, его высокое предназначение и место в жизни.
«Разберёмся во всём, что видели,
Что случилось, что сталось в стране…»
(С. Есенин)
Я считаю, что в русском характере с колыбели заложено светлое чувство любви к Отчизне. Сергей Есенин… Он всегда был для меня певцом России. Сам Есенин признавался: «Чувство родины – основное в моём творчестве». Действительно, воспевание Родины было основной его лирической темой. Даже интимная лирика не уводила его от этих мотивов. И в самых ранних стихах Сергея Есенина звучит неумолкаемой мелодией песня о Родине.
Грустью порой веяло от его строчек, пейзаж был часто безрадостный и унылый. Но поэт «до радости и боли» восхищался родной природой, любил её «озёрную тоску». И пусть заброшен его край, пусть он в топях да болотах. Ведь надежда никогда не оставляла поэта. Он верил в Русь. «Тебя я люблю, в тебя я верую», – обращался к ней Есенин.
События, происходившие в то время, не могли не отразиться на творчестве поэта. Революцию поэт принял с восторгом. Поэмы «Наш путь», «Преображение», «Иорданская голубица» пронизаны революционным пафосом. Сколько вопросов возникало тогда в душе поэта! И главным из них был, без сомнения, вопрос о судьбе России.