Я чувствовала, как моё сердце тяжелеет, руки и ноги словно покалывают тысячи иголочек. Внутри я слышала голос, надрывно повторяющий: беги! Но я молча повинуюсь и иду следом за методисткой. Я даже не сразу заметила, что мы шли не в деканат, а на первый этаж к запасному выходу, ведущий на закрытый двор с одной-единственной аркой. К жизни меня возвращают голоса… я слышу обрывки фраз: «её революционный настой», «родители сами сообщили о ней», «ответственность и безопасность прежде всего», «сейчас также поступили сигналы от профессоров», «она сотворила наркотик, уничтожающий нас, как национальное единство!». Я начала терять сознание. Проснулась, пристегнутой ремнями к металлическому стулу.

– Не волнуйся, крошка. Всё будет хорошо. Мы скоро тебя вылечим. А сейчас нам нужно, чтобы ты ответила на несколько вопросов. Меня зовут Ивана. Начнём с самого начала. Университет назначил тебя на практику на завод парфюмерного производства. Но никто тебя там ни разу не видел. Тем не менее ты предоставила все необходимые документы по успешному прохождению практики. Ты подделала документы?

– Что? Нет! Меня не назначали за завод! Меня распределили в парфюмерный магазинчик в Старом городе!

– Что за чушь? Ты же уже взрослая девушка и должна знать, что там ничего нет. Там сгоревшие старые постройки.

– Нет! Там есть дома, которые не сгорели и один из них – это магазин парфюмерии! Мой руководитель Роза!

– В твоих личных вещах нашли вот это – Ивана достала фотографию, которую мне вручили в университете, чтобы я смогла найти этот магазин. – Что ты можешь сказать про это?

– Мне дали её в университете! Когда распределяли на практику!

– Нет, Надя. Такого не было. Ты всё это сама себе придумала! Роза, женщина, про которую ты говоришь, она родилась 173 года назад и была последним человеком, которому не стали делать операцию ввиду возраста. На момент принятия правительственного решения о резиновом клапане, ей было уже 85 лет. Она прожила до 115 лет. И действительно жила в Старом городе, но она уже мертва более 50 лет. Ты не могла проходить у неё практику.

– Нет! Нет! Я научилась у неё делать по-настоящему важные вещи!

– Ты не могла ничему у неё научиться. Ты всё сама это придумала. Понимаешь, что ты сотворила?

– Роза помогла создать мне уникальную парфюмерную композицию. Я поняла в чём ключ. Я смогу всех спасти. Дайте мне возможность заявить о себе миру.

– Значит, ты понимаешь, что создала сильнейший наркотик?

– Нет, это не наркотик! Он возвращает людей к жизни! – мой голос стал надрывным, из глаз лились слезы. Так не может быть, они хотят сломить меня, объявить сумасшедшей, террористкой, революционером!

– Это наркотик замедленного действия. Он проникает в организм, как вирус, нарушая цепи в сознании. У одурманенного человека есть 2 часа, чтобы предпринять какие-либо действия. Твои родители сразу же доложили в СБ о произошедшем, и наши высококвалифицированные специалисты моментально начали разрабатывать антидот. Потому что химический анализ твоего наркотика показал, что он вызывает моментальное привыкание, пока окончательно не разрушит все связи в сознании человека. Твои профессора также сейчас находятся на медицинском восстановлении.

– Нет! Нет! Это всё неправда! Я никогда не хотела никому навредить! Я всего лишь научилась делать духи!

– Если ты признаешься в своих революционных намерениях, найти таких же сумасбродных как и ты… Если признаешься, что хотела создать объединённую террористическую группировку с целью свержения существующего мироустройства… то тебе облегчат наказание.

Во мне снова стали бороться две мои сущности. Всё моё нутро затопила грусть и пустота. Я не знала, чему верить и кто был прав. Может я и правда обыкновенная сумасшедшая, которая придумала страшное зелье? Или это всё заговор?