Автор: Погоди, откуда у Молчуна миллион долларов? Он, конечно, попутно с учебой в аспирантуре бизнесом занимается, джип с лодкой у него дорогие, наверное – но ведь Молчун не олигарх. У него не может быть миллиона долларов.

Отражение: Хорошо, пусть будет сто тысяч. Тем более, что бандиты не знают, что у Молчуна нет миллиона долларов… Ты записывай, записывай, а то не запомнишь, склеротик… Кеше перед нападением на лагерь удастся в последний момент улизнуть – возможно, он будет в это время на рыбалке или по нужде отойдет. Он попытается освободить дядю и остальных. Этот студент окажется прирожденным воином. Он станет скрываться в лесу, питаясь выловленной рыбой и собранными грибами, и уничтожать бандитов одного за другим, буквально голыми руками, с помощью разных веревочек, щепочек и арбалета, стреляющего отравленными стрелами. Последним будет уничтожен особо циничный главарь. После этого в Кешу влюбится Настенька, и книга закончится страстным поцелуем возлюбленных.

Автор: А Молчун? Настенька его девушка.

Отражение: Молчун попытается бежать на своем катере, но его настигнут на более мощных моторах и после продолжительной погони и перестрелки потопят. В живых останутся трое: Настенька, Кеша и Кешин дядя, который перегрызет веревку ржавыми плоскозубцами, ими же задушит предпоследнего бандита и из последних сил уползет в чащу, чтобы выползти из нее перед финальным поцелуем… Ну как, нравится?

Автор: Не очень. Не жизненно как-то. К тому же я в наркотиках ничего и не понимаю.

Отражение: А авторы других бестселлеров понимают, что ли? (Развязно). Тебе трудно угодить, привереда! Ну да ладно, записывай второй сюжет, я сегодня в ударе. Такую чернуху забабацаем, все издатели отпадут! Значится так. Настенька голышом купается в озере, что провоцирует сексуальную распущенность. Ее для затравки пускают по кружку, а потом…

Автор: Кого пускают по кружку, Настеньку или сексуальную распущенность?

Отражение: Настеньку, разумеется.

Автор: А Кешин дядя в кружке тоже участвует?

Отражение: А то как же!

Автор (которого вдруг прорывает): Что ты такое говоришь?! Что мелешь, придурок несчастный? По-твоему, заслуженный пятидесятилетний профессор способен в присутствии своего племянника, аспиранта и еще одного немолодого человека потрахать аспирантову подружку? Как ты себе это представляешь, хотелось бы знать? Как мне этот разврат описывать? Так, что ли? (Декламирует). Дядя расстегнул на всхлипывающей Настеньке бретельки лифчика, потом спустил с девушки трусы. «Подержи, Иннокентий, чтобы не брыкалась, – попросил он племянника, нагибая Настеньку поудобней. – Сейчас враз управлюсь». Кеша с Иваном Алексеевичем накрепко ухватили и прижали к земле извивающееся Настенькино тело, в то время как дядя, расстегнув ширинку, пристроился со стороны широкой и белой задницы. «Молчун, не хочешь поучаствовать?» – предложил он занимающемуся снастями Молчуну, у которого был научным руководителем. «Вы трахайтесь, трахайтесь, Владимир Федосеевич, я к вам потом присоединюсь. Мне спиннинг настроить надо», – махнул рукой Молчун. Для Молчуна рыбалка, не в пример аспирантуре, была делом серьезным.

Отражение (кротко): Думаешь, Настенька будет против?

Автор: Да Настенька-то, может, и не против, да вот профессора в качестве насильника представить трудновато.

Отражение: Тебя послушать, так профессура вообще не размножается.

Автор: Может, и размножается, но есть художественная правда, в конце концов! Я могу следовать только художественной правде, а не буду ей следовать – полноценного художественного произведения не получится. Да наверняка и не размножается профессура. Она еще в студентах и аспирантах размножается, а после получения профессорского звания у нее совсем другие интересы, научные и педагогические.