Тогда я ещё вспомнил, что мне предстоит другая задержка после уроков в четверг, и от веселья не осталось и следа. Мама будет в ярости. И у меня сломаны очки. Не представляю, как я ей обо всём расскажу. Особенно учитывая, насколько странно она сама вела себя в последнее время, пропуская работу и то и дело бросаясь в слёзы. Всякий раз, когда я интересовался у неё, что происходит, мама лишь твердила о своей аллергии. Кажется, она считает меня полным тупицей, который не видит разницы между плачем и чиханием. Поведай я ей об этом случае с Йети, это могло бы окончательно сломать её. Она напоминала мне этих безумцев из телесериалов, которые сначала беспричинно рыдают, а потом кого-нибудь приканчивают. Такого мне точно не хотелось.

Особенно если «кем-нибудь» стану я сам.

Вы ни за что не поверите в то, что произошло следом. На уроке искусства ко мне подошла Богиня собственной персоной! Я даже сперва подумал, что мне померещилось: очков-то теперь нет. Её никто не волочил сюда, не толкал, она не кричала или ещё что в этом роде, так что я логично заключил: она здесь, чтобы посмеяться над всей нелепостью противостояния Йети с Хлюпиком. Нельзя же упустить возможность поглумиться! По тому я и не особо беспокоился из-за ощущения, будто мой рот полон песка.

В тот момент мы делали коллажи, так что на столе лежала куча всякого хлама, и Энгу пришла в голову гениальная идея приободрить меня с помощью эксперимента. Какого? Засунуть полную ложку чего-нибудь нам обоим в рот. Я выбрал песок, а он – блёстки. Да-да, само собой, мы проверили предварительно, что песок и блёстки не токсичны. Мы ж не полудурки! Задачей нашего исследования было выяснить, как долго мы сможем удерживать эти субстанции в полости рта, пока та не заполнится слюной и нам не придётся всё выплюнуть. Кто первый не сдержится – проиграл.

Мы только-только начали, когда Богиня решила подойти ко мне со своей фирменной еженедельной усмешкой. Но знаете что? Усмешки-то не было! Она просто улыбнулась, протянула мне руку и произнесла: «Вот. Ты обронил это».

Разве это не самая романтическая вещь, которую вам доводилось слышать? Я был так рад, что она вообще со мной заговорила, что даже не заметил, как она села на парту. Скосив на неё глаза, я попытался сказать что-то, но, поскольку во рту был песок, это было не так-то легко.

– Э, м-м-м, Лусы, – получилось у меня. – Гм. Шпашыба.

Я замолчал.

Она уставилась на меня.

Я почувствовал, что задыхаюсь.

Тогда-то я и проглотил небольшую часть слюнно-песочного коктейля (абсолютно тошнотворная штука, не рекомендую вам её). Я подавился, попробовал сплюнуть, запаниковал.

Что, если я задохнусь до смерти? Стоила ли любовь такой жертвы? Представьте надпись на моей могиле:

Я крепко сжимал зубы, но струйка слюны всё равно просочилась в уголке рта. И тут всё. Я не мог сдержаться. (Инстинкт самосохранения и желание вдохнуть определённо сильнее стремления выглядеть круто.) Я раскрыл рот, чтобы вдохнуть, но из-за этого подавился ещё раз, уже по-серьёзному, – и язык мой сам собой выбросил на волю покрытую слюной песчаную котлету. Прямо на ногу Люси.

Котлета эта была ну очень похожа на небольшую какашку. Люси, потрясённая, разглядывала её.

Я постарался что-то произнести, но с остатками песка во рту это было всё равно сложно. Удалось выдавить одно слово: «Брашты».

– Вот так всегда, – ответила она. – Я только хотела помочь.

Она поправила свои золотистые божественные локоны и надменной походкой удалилась.