Мой хозяин начал двигаться. Вначале медленно, но постепенно набирая и набирая темп. В какой-то момент я начала стонать. Даже не понятно от чего, то ли от ощущений, то ли от дикого желания вагинального секса.

– Стони! – господин шлёпнул меня по попке. – Сильнее стони!

И я застонала. Громко, не таясь, пошло, всецело кайфуя от того, что я всецело принадлежу моему господину, и он способен делать с моим телом что угодно.

Время слилось, смешалось, превратилось в крохотную чёрточку, перестало существовать. Я запрокинула голову, выгнула спину и наслаждалась тем, что мною обладают, что моё тело используют.

Я слышала учащённое дыхание хозяина. Чувствовала его руки поглаживавшие мою попку, бёдра, спину.

Господин кончил, крепко обхватив меня за бёдра и войдя настолько глубоко, насколько возможно. Я почувствовала в себе пульсацию его члена, его семя. Из моего горла вырвался протяжный, завершающий стон. Несколько минут мы так и стояли, крепко прижавшись друг к другу. Наслаждаясь близостью друг друга.

Затем господин вышел. Поднялся с колен.

– За мной, Шлю, – скомандовал он.

Я поднялась и направилась за ним в ванную. Там мне пришлось отмывать с мылом его член.

Потом мы легли спать. Уснула я моментально, стоило лишь голове коснуться подушки.

Утро началось как обычно. Я проснулась раньше. Сходила, умылась и расчесалась. Оделась в коридоре. Там же и накрасилась. Потом сварила кофе. Когда собралась присесть на стул, непроизвольно подпрыгнул. Попка вспыхнула пламенем после вчерашней порки. Я сходила и посмотрела на неё в зеркало. На гладкой и нежной коже остались красные продолговатые пятна.

Вернувшись в кухню, я осторожно опустилась на стул. Сидеть было немного больновато, но, если не ёрзать, то терпимо. Всяко лучше чем стоять.

Пока пила кофе мысли вновь вернулись к сексу. Сама для себя отметила, что я теперь о нём думаю намного больше и чаще, нежели раньше. Пояс верности творит чудеса. Точнее запрет творит чудеса. Делает запретное безумно вожделенным, сладостным, восхитительным и безумно желанным! А если запрет относится к инстинкту, например, к инстинкту размножения, то запретное становится втройне желанным.