– Скоро уже. – Человек приподнял крышку над котелком. – Сейчас, вот, дымком сдобрим. Любишь с дымком-то? Любишь, надеюсь. А кто его с дымком-то не любит? А вот и Следопыт. Имя-то у него иное, но все его только так кличут, – он не обижается. Так, и ты его так зови. Я бы и настоящее сказал, да не помню его. Давненько его не слышал.

«Следопыт», вопреки ожиданиям юноши, появился более чем неслышно:

– Заскучал, никак, Отшиб?

– Заскучал, стало быть. – Радостно подскочил человек. – Совет, однако, требуется. Похоже, парень-то с Людоедом повстречался.

– Может быть, и так? – Выслушав рассказ, потрепал себя за ухо Следопыт. – Убежал, говоришь, Зверюга? Будем надеяться, недалеко убежал.

– Ты что, думаешь, сюда по следам придет? – Заволновался Отшиб, но Следопыт успокоил:

– Его бы по следам найти. Слабое у него теперь сердечко-то. Хочешь прогуляться, дармовым мяском разжиться?

Гостя с собой не взяли: и нога – «не на ходу еще», и «не для молодых глаз зрелище-то будет».

Как и полагал Следопыт, слабым оказалось сердце Людоеда, – и до пещеры не смог добежать, а за «мясом дармовым» дважды пришлось ходить, зато, вечером был «праздник обжорства». И продолжался он еще три дня, но уже не только одним мясом, – большую часть его им удалось удачно продать, – и на эти деньги прикупить даже сладостей.

Праздник – праздником, а душа иного требует, – разобраться во всем, стало быть.

– Тебя как звать-то? – Следопыт мог бы еще долго терпеть, и спросил так, на всякий случай, да внутренне и подивился еще, что с этого и начинать надо было.

А в ответ все то же:

– Не знаю.

– Но те, с кем ты жил, как-то тебя называли?

– Не помню. – Юноша виновато потупил глаза.

– Это, наверное, от испуга? – Догадался, было, Отшиб, но Следопыт возразил:

– Говорить-то он не разучился. У озера-то ты как очутился?

– Я там… жил. – Ответил юноша, но уже сам догадался, что что-то – не так: не мог он жить рядом с тем страшным Зверем. – Я… не помню. – Он уже готов был заплакать, но взрослые на него не сердились, – и он успокоился.

– Одежда у него какая-то не такая. – Следопыт снова принялся за свое ухо. – Во многих местах приходилось бывать, а нигде такой не встречал. Разве что у малаи? – Следопыт – потомственный следопыт. В отличие от Марика, – так, оказалось, зовут Отшиба, он не от суеты из города удалился, а к природе ближе. – Может, в карманах ответ отыщется?

И нашлось. Пластинка металлическая, до блеска отполированная, а не ней только одно слово написано: «Строгор».

– Ты – Строгор?

А в ответ только виновато опущенные глаза.

– Что будем делать? – Спросил Марик, всматриваясь в пластинку.

– У озера надо поискать. Должны же быть у него какие-то вещи? – Предложил Следопыт, но сам и озадачил. – Штормило на днях на озере. Могло какое-либо рисковое суденышко разбить, а парнишку сюда на берег выкинуть. А ну, погоди-ка. – Засуетился Следопыт. – Это что же получается? Нет, не было среди них мореходов.

– Среди кого?

А Следопыту-то казалось, что Марик его не слушает.

– Давай договоримся, пока не узнаю толком, ты мне этого вопроса не задаешь. И никому его не задаешь, а он пусть пока в Рогорте не показывается, – как бы в беду не попал?

– Какую еще беду, признавайся, Следопыт? – Марик вскочил с пня, и, энергично размахивая руками, заходил по поляне.

– Да, сядь ты! – Не выдержал Следопыт. – В глазах рябит от твоего мельтешения.

Марик послушно сел, но тут же вскочил.

– Да, сядь ты, говорю. Я бы тебе давно сказал. Так, ты же бросишься все дальше выяснять.

– Истиной клянусь, не начну. – Но глаза Марика уже загорелись от любопытства.

– Ладно. Уговорил. Но помни, ты поклялся. Впрочем, ты же еще и историк, так что для тебя, всего скорее, это и не ново.