Теперь можно было вылезать из укрытия. Едва разогнув спину, Митяй сначала встал по собачьи на четвереньки, потом с трудом, придерживаясь за ветки, поднялся на ноги. Дрожа от холода, и проклиная Кирюху и в его лице весь белый свет за несостоявшуюся сделку, помочился на куст, забыв, что он только что спасал его от позора, и, охая от боли в потянутом позвоночнике, бочком – бочком поковылял в дом.

******

За деревней дорога стала взбираться на бугор, радующий взор изумрудной озимью, сливавшейся на горизонте с яркой синевой небосвода. Водитель приоткрыл окно и салон машины быстро заполнился пронзительной, бодрящей свежестью, заставлявшей лёгкие раскрываться как можно сильнее и дышать полной грудью, вытесняя изо всех уголков въевшиеся городские запах. Впереди показалась ферма, от которой отъехал грузовик, груженый молочными флягами. Разминаясь с ними, водитель окинул любопытным взглядом иномарку, и, как бы невзначай попав колесом в лужу, обдал её фонтаном грязной воды.

Вслед за грузовиком из ворот вышла небольшая группа женщин разных возрастов и комплекций. Поравнявшись с ними, водитель притормозил, и, приглушив музыку, поздоровался. Женщины ответили дружным хором и, понимая, что от них чего – то хотят, остановились и стали с деревенской непосредственностью разглядывать пассажиров.

– Скажите пожалуйста, нет ли среди вас Стефании Буренковой? – спросил водитель, в речи которого прослушивался небольшой акцент.

– Стефанию мы не знаем, у нас такой нет. Буренкова есть, только зовут её Степанида, Стеша…

– Ну да, извиняюсь, Степанида, то есть Стеша. Как раз она нам и нужна…

– Так её здесь нет…

– А не подскажете, где её можно найти?

– Она задержалась на ферме.

– Спасибо.

– А зачем она вам нужна? – поинтересовалась Надя Осипова.

Однако сидевший рядом с водителем парень с модной стрижкой и небольшой фасонистой бородкой, похожий на голливудского актёра, велел ехать дальше. Водитель, не ответив, закрыл окно, и машина тронулась с места.

– Наверное, опять журналюги пожаловали… – сказала Надя, глядя вслед, – никакого от них спасу.

– Ну, Стешка даёт, прославилась на весь край, до сих пор газеты про неё пишут. Мне бы так… – позавидовала самая молодая из них, Таня Симакова.

– Больно нужна ей эта слава. Она уже не знает, куда от неё деваться. – отмахнулась Надя.

Она дружила со Стешей с самого детства, хорошо её знала и понимала, что нежелание подруги быть на виду, в роли героини очередной, наполовину вымышленной истории, было искренним, а не показным кокетством.

– Да куда там, «не знает куда деваться»…– не поверила Таня, – Вы только посмотрите, какие красавцы её ищут!

– Ну и что с того, что красавцы? Они часок – другой тут покрутятся и поминай как звали, а Митяй опять будет беситься да из Стеши душу выматывать.

– Ещё бы ему не беситься… Посмотрите на него и на этих ребят. Кто он и кто они?

– А толку – то? Эти мальчики из желтых газетёнок наврут с три короба, денежки свои получат и забудут кто такая Стеша. Да они и сейчас – то её имени толком не знают. Думаешь, зря они на такой машине разъезжают?

– Всё равно я бы этого Митяя уже давно гнала в три шеи.

– Вот заимей своего, тогда и гони… – вздохнув, сказала самая старшая из них, тётя Рая Ващенкова, полная женщина с грустным выражением на красивом лице.

Три года назад она схоронила своего мужа Василия Никитича и до сих не могла свыкнуться с этой потерей. Пил он не меньше Митяя. И она тоже во времена его загулов не раз пыталась убедить себя в том, что без него ей жилось бы намного лучше и спокойней, только расстаться с непутёвым мужем не могла, не хватало сил. Да и тот аргумент, что она такая не одна, полдеревни, если не больше, живут так же, а то и хуже, тоже решимости не прибавлял.