Тем не менее, время шло, а я продолжал испытывать наши отношения. Именно, наши, а не свои, потому что с самим собой, казалось мне, давно всё было ясно. Еще бы! В твоё отсутствие я только тем и жил, что ты где-то есть, и я непременно увижу тебя сегодня же. Именно для того, чтобы увидеть тебя, я и жил все те счастливые дни. Жил, ждал, надеялся и страдал от не вполне понятных сомнений, но тем и был счастлив! «Может это и есть та самая любовь, описываемая бестолковыми поэтами как вершина человеческих отношений?» – уже подумывал я, забывая о долгих прежних размышлениях на эту тему, выводом из которых всякий раз становилось, что никакой любви в том божественном виде, как ее нам навязывают, просто не бывает! Любовь, это совсем не то, что обычно нам о ней говорят! И наоборот. О том, что следует говорить, обычно, как раз, умалчивают! Наверное, с педагогическими целями! Только бестолковые поэты о ней и поют на все голоса! Но ведь привирают, как всегда! Может, это есть корень многих ошибок молодых?

«Любовь! Любовь! Если она моя, то во всём сугубо моя, неповторимая, не какая-то там книжная или киношная! Не выдуманная и бездумно скопированная романтическими представителями человеческого стада, но рожденная мной самим осознанно, и заключающаяся в непреодолимом стремлении моей души к твоей душе. В единении наших душ, оказавшихся родственными по своему мироощущению и отношению к основополагающим принципам жизни, событиям, идеалам, другим людям. И с этим я, словно пылко влюбленный юноша, ничего поделать не могу! Отныне вся моя жизнь и всё в ней устремлено в единственном направлении – к тебе! Я тебя безмерно обожаю! И все мои мысли только о тебе!»

Случалось, ты была рядом, а я настолько сходил с ума от твоей красоты и свежести, что готов был пренебречь своей выстраданной мудростью, принципами и опытом. И до чего же сложно было держаться, если всякое твоё слово, каждое движение, и каждый взгляд являлись для меня бесконечно дорогими и без сомнений расценивались как нечто, самое прекрасное, с чем хотелось тут же слиться и сродниться.

И даже то, что кроме меня никто пока не разглядел в тебе этого потрясающего чуда, меня ничуть не удивляло и не нарушало моих выводов о тебе – люди всегда заняты лишь собой! Они слепы и бесконечно глупы, поскольку живут обычно не своим умом! Вот если бы кто-то, ими уважаемый, публично восхитился твоими достоинствами, охарактеризовав их как выдающиеся, то с того момента и они бы повторяли это без конца, пока им не подсунули бы следующий «леденец».

Это я понимал, потому даже радовался, что они не способны тебя разглядеть. Ведь стоило тебе, доброжелательной к каждому уже в силу своей внутренней природы, спокойно и уважительно заговорить с кем-то из потенциальных «конкурентов», а не со мной, моя душа тягостно напрягалась от нарастающей до невыносимости боли. Но даже в такие минуты я злился не на тебя, а на них, а тобою любовался. Хотя, помню, меня всякий раз так и подмывало взять тебя в охапку и унести от них в своих объятиях, подальше от всех, мешающих нам оставаться наедине.

Поначалу я был уверен, что моя восторженность не иссякнет никогда – и твои достоинства тому порука. Но со временем, копаясь в себе, стал пугаться закравшейся однажды мысли, будто моё отношение к тебе со временем сможет устать, сможет выветриться и измениться. Ведь так всегда случается со всеми, кто поначалу любит бесконечно сильно. Ничего не бывает вечного, говорят в таких случаях!

«Но для меня это недопустимо, – твердил я, пугаясь неизведанного в собственной душе. – У меня так не должно быть! Уже потому, что я тебя не люблю, я тебя бесконечно обожаю. О-бо-жа-ю! А это – совсем другое! Более высокое и более прочное чувство! Это не инстинкт, не животный зов тела! Это зов души! Её отклик на то, что представляется прекрасным и уже потому притягательным… Прекрасное всегда им остаётся! Люди всегда тянутся к прекрасному и сами же превращают своё высокое тяготение в банальную любовь, которая периодически случается у всякого живого существа! Вот только у животных не бывает обожания; у них – лишь могучий зов природы, столь сильный, что даже у людей он заглушает голос разума».