– Ни в какой ресторан я с вами конечно же не поеду. Я трудящийся человек, а не какой-то… поэт. У меня нет времени на такие глупости. И вообще, в рестораны ходят по праздникам. Мы с Ольгой сейчас едем домой и там поговорим… относительно её поведения. А вы можете быть свободны.

Яша не двинулся с места. Он выжидательно смотрел… на меня. Он ждал моей реакции. И тут я поняла разницу. Отец считал меня своей собственностью, решал за меня, как будто я вещь, куда мы поедем и что будем делать. А Яков ждал моего решения.

– Я еду с Яковом, – вдруг сказала я и сама ужаснулась собственной дерзости.

Но в подтверждение своих слов ещё и шагнула поближе к нему. Как будто боялась, что отец меня схватит и потащит домой. Яша по-своему воспринял этот манёвр и тоже сделал шаг вперёд, вставая между мной и отцом. Мне потом пришлось долго его убеждать, что отец никогда меня и пальцем не трогал. В тот момент ему показалось иначе.

– Пойдём, – кивнул он мне.

– Куда ты собралась? – взревел отец. – Как ты смеешь, дрянь?

– Я привезу вашу дочь не позднее девяти вечера, – спокойным голосом сообщил Яша. – Было приятно познакомиться.

Как показали дальнейшие события, соврал он в обеих фразах.

***

Ни в какой ресторан мы в тот вечер не поехали. Почти час я рыдала на заднем сиденье Яшиной «Волги». А Яша пытался меня успокоить, хотя искренне не понимал, в чём проблема. Ведь он как честный человек сделал предложение. Причём сейчас я подозреваю, что он не собирался, по крайней мере, не так быстро. Но обстоятельства потребовали от него немедленных действий, а Яков всегда был очень алертный, лёгкий на подъём, всегда умел принимать решения за несколько секунд.

– Наверное, твой отец просто не ожидал такого развития событий, – выдвигал Яша гипотезы, сидя рядом со мной в машине. – В таком случае надо дать ему время всё обдумать.

– Ты не знаешь моего папу, – всхлипывала я. – У него для всего есть правила. Кажется, сейчас я нарушила их целый десяток.

– Глупость какая-то, – пробормотал Яша. – Правило есть только одно. Женщина, которую я люблю, плакать не должна.

И попытался меня поцеловать. А я вдруг представила, как вернусь вечером домой и что отец со мной сделает. Он же меня убьёт! Запрёт в комнате и больше никогда оттуда не выпустит! В десятом классе мы с подружками решили после школы пойти в кино. Как-то спонтанно решили, узнав, что в кинотеатре премьера комедии Гайдая. И пошли всем классом сразу после уроков. Родителей я предупредить, естественно, не могла. Но сочла, что они не узнают, ведь оба работали до вечера.

Папа узнал обо всём в тот же день: у меня из кармана форменного платья выпал надорванный билетик. Он запер меня на целую неделю, на все весенние каникулы. Просто потому, что ходить в кино можно только по выходным дням, а устраивать себе развлечения посреди трудовой недели аморально.

Яша слушал мой сбивчивый рассказ со странной смесью недоверия и ужаса на лице.

– Ты совсем взрослый, тебе не понять, – всхлипнула я. – А я рядом с ним чувствую себя маленькой девочкой.

– Я ушёл из дома сразу после школы, – хмыкнул Яша. – Устроился на завод часовых механизмов учеником мастера. Получил комнату в общежитии и начал самостоятельную жизнь.

– Зачем? – поразилась я.

– Просто не хотел больше быть обузой. У меня же ещё две сестры. А девочкам, сама понимаешь, то туфли нужны новые, то платье. Зарплаты отца на всех не хватало. А я сам не знал, чего хочу в жизни: куда поступать, на кого учиться. Отец сказал: раз не знаешь, иди на завод. Вот на заводе я сразу понял, чего точно не хочу. Простоять всю жизнь в спецовке у станка, работая от звонка до звонка. В итоге я организовал выпуск заводской стенгазеты, начал писать для неё стихи и статьи о трудовой жизни нашего коллектива. Меня вскоре заметили, мои стихи послали в районную газету, потом в городскую. Ну и завертелось. Выиграл конкурс молодых поэтов. С грамотой конкурса, да с трудовым стажем на заводе поступить в Литературный институт не составило труда.