На новом этаже случилось сразу два судьбоносных события. Я познакомился с Умником, его звали Паша и встретил Олю. У Умника было длинное треугольное веснушчатое лицо, выпуклый лоб, волосы на макушке торчали. Впереди было два крупных зуба не помещавшиеся под верхней губой. Я рассказал ему о причине нашего досрочно перевода, на что он весело рассмеялся и рассказал аналогичную историю. Оказалось, что они с соседнего университета. Они так же как и мы проявили излишнее любопытство, изучая окрестности. Только стырили они из музея оптики не подзорную трубу, а морской бинокль. Им удалось высмотреть ржавый указатель реки Хопер и руины села Губари.

– Странно, что нас перевели за то, что можно увидеть в окно, пусть даже с помощью бинокля, – удивлялся я.

– Нет, не за это!.. Просто мы привыкли быть слепыми котятами и верить тому, что говорят. А теперь у нас начали открываться глаза! – ответил Умник с уверенностью.

– И что в этом плохого?

– В программе обучения этого нет. Мы должны видеть то, что знаем, чему нас научили. Потому что наше знание первично, а наши объекты восприятия вторичны. Сначала знания, потом мир вокруг.

Я поначалу немного опешил, удивившись масштабу его мысли, но Умник сказал, что это общепринятая концепция мира, просто до нас это не доносят. Все написано в книгах, которыми завалены стеллажи университетской библиотеки.

– Я не совсем понял, почему знания первичны, а не вторичны?

– Знания о мире в целом это условность, хотя бы потому что мы сами их придумали …эти знания. Мир для нас субъективен, следовательно и наше знание несовершенно.

После этих слов я немного загрустил, но быстро нашел спасительный аргумент за который тут же ухватился.

– А как же космос? Мы смогли изучить космос!

– Так и есть! – нашелся Умник. – Наши знания просто необходимы для покорения космоса, хотя они и не совершенны, но вполне годятся, чтобы объяснить нашу субъективную картину мира. Понимаешь, наши знания тянутся к космосу, образуя мост, и если мы будем разглядывать то чему нас не учат, то можем пошатнуться и упасть с моста.

Такое объяснение меня вполне устроило. Как любой образованный человек я понимал, что за пределами изученного мира есть неизученная непостижимая его часть. А может дело не в границах, а в интерпретации мира, в несовершенстве наших представлений о нем и несовершенстве нашего знания, что по сути одно и то же и на что так настойчиво намекал Умник. Я с пониманием кивнул и мы оба почувствовали, что по крайней мере в этой точке рассуждений совпадаем полностью.

Ольгу я встретил на другой день в спортзале. Хорошо помню, как она ловко бросала мяч в кольцо. Я забыл обо всем, оробел и не нашел слов, чтобы заговорить с ней. Вышло так, что слова оказались не нужны, я сразу себя выдал красноречивым взглядом. Умник сказал, что Ольгу он совсем не знает, что они учились на одном курсе, но появилась она на их этаже за пару месяцев до случая с биноклем. Раз ее досрочно перевели, решил я про себя, значит она успела чем-то опередить своих сверстников. В скором времени я убедился, что она особенная. Вожатый на этом этаже был не молод, но определить его возраст было невозможно. Он находился в дымке каких-то восточных учений, носил шапочку, а бороду заплетал в косичку. Он встретил нас словами, что важна энергия, а не информация. Информации в нашем мире и так предостаточно. Мы разучивали мантры и часто медитировали, а однажды сидя с закрытыми глазами, я почувствовал, что рядом кто-то есть и наблюдает за мной. Это была Ольга.

– Нравится медитировать? – спросил я

Ольга утвердительно кивнула.