– Меня зовут Шон О’Брайен, я сюда пару месяцев назад перебрался. Подумал, надо бы наконец представиться. Я вас тут частенько на рассвете вижу.

– Я Флойд Пауэлл. Хотел между берегов крючки протянуть, но река здесь глубока. Все больше сомы да скаты попадаются.

– На продажу ловите?

– Ага. – Он снова сплюнул. – Хорошая собачка у вас. Держите ее подальше от воды. Даже на краю причала для нее слишком опасно. Маловата добыча, но аллигатор и на такую позарится. – Флойд веслом приподнял крышку холодильника в середине лодки. Внутри лежали крупные сомики – десятки сомиков – и один окунь. Рыба дергалась в солнечном свете. – Вот, пока что весь улов за утро.

Он откусил еще жевательного табака и, пристально глядя на реку, прислушался.

В рыбацком лагере неподалеку я видел фотографию на стене: мужчина лет на двадцать моложе Флойда, босиком и голый по пояс, стоял перед хижиной, а на плечах у него сидела девчушка лет пяти-шести. Рядом на цепи, подвешенный за шею к ковшу бульдозера, болтался чудовищный аллигатор.

– Не вы ли тот самый Флойд Пауэлл, фотография которого висит в поселке Рейвен-Мун? Это вы там возле аллигатора?

Вздернув седую бровь, Флойд сплюнул.

– Вы узнали меня по старой фотке? Надо же! Вы что, коп?

– Уже нет.

– Моей дочке на том снимке пять лет, теперь ей уже двадцать. Аллигатор – еще малявка по сравнению с теми, что водятся в этой реке. На них я охочусь только в сезон, есть государственная лицензия на убийство борзых особей. У меня была кожевенная мастерская милях в десяти вниз по реке, там еще линия электропередачи через реку протянули, к северу от моста Хонтун. Я сам разделывал туши, продавал шкуры, мясо… Недавно мастерскую у меня купили. Какие-то ребята из рыбацкого клуба. Правда, на рыбаков не похожи. Я ведь проводником подрабатывал, своих сразу вижу. – Он снова посмотрел на Макс. – Как вы меня узнали? Снимок-то совсем старый.

– Я и не узнал, просто вспомнил подпись под ним: ваше имя, а заодно вес и длина аллигатора. К тому же меня учили запоминать имена и лица на фото.

– Еще бы!..

– Можно вопрос? – сказал я таким тоном, чтобы Флойд взглянул мне в глаза. – Про вчерашнее убийство слышали?

Флойд взгляда не отвел. Его глаза были темны, как вода в реке. Он чуть заметно кивнул, и я добавил:

– Примерно в полумиле отсюда нашли девушку: ее жестоко избили и ранили ножом.

Флойд некоторое время задумчиво жевал табак. В холодильнике дергался сом, где-то в небе клекотал ястреб.

– В газетах про это не особо писали. Фоток не было. Никого еще не схватили.

– Может, вы или еще кто что-то видели?

– Например?

– Что-нибудь необычное.

– К чему это вы клоните?

– Вы знаете некоего Джо Билли?

– Слышал про него, а так – не общался.

– Где он живет?

– Вы и правда коп. Уж я-то вашего брата знаю, в свое время приворовывал. – Флойд набил табаку за щеку. – Билли можно встретить в Хэнгин-Мосс.

– Спасибо. Это вроде недалеко отсюда?

Флойд взглянул на меня так, будто я собирался переплыть реку посреди ночи.

– Думаете расспросить Билли об убийстве?

– А что?

– Я, знаете ли, не против, что вы коп, хоть и бывший, просто…

– Что?

– Говорят, Билли – потомок Оцеолы. Того самого, что задал жару правительству белых во время войны с местными. Его так и не победили. Пару лет назад тут объявился разоритель могил, кинул глаз на одно из семинольских захоронений. Индиана Джонс, так его перетак, вообразил себя антропологом, а на деле продавал черепа сатанистам. Такой слушок о нем ходил. Ему велели держаться подальше от заповедника и священных холмов. Один биолог, из государственных, сказал, дескать, этот придурок пошел да выкопал череп шамана. Так с могилами семинолов не поступают, знаете ли. Племя ведь не зря прозвали «непокоренным». Ходит молва, будто Джо Билли выследил недоумка, застал за разорением очередной могилы, спеленал по рукам и ногам и снес к болоту. Больше гробокопателя не видели.