– Присоединяйся, Лесь, – улыбнулась приятельница.

– О да, самое время для бодрящей травы.

– Ммм?

– Сейчас расскажу.

Шкафчик с посудой никак не поддавался моим нервным пальцам. С третьей попытки его открыть я чуть не вырвала дверцу, зато несколько секунд спустя уже держала любимую кружку с гербом Гриффиндора – Ленин подарок на день рождения. Я принесла её в лицей как напоминание, что я смелая, решительная и умею справляться с неприятностями… Одним словом, гриффиндорка. Правда, на этот раз настроение оказалось не так просто выровнять.

– Ты знакома с руководителем объединения лингвистов области? – начала я, щедро заливая сухие листья кипятком.

– Лично нет, а что?

– Ну, она сегодня показала чудеса гениальности. Читала по бумажке то, что было в презентации, слово в слово.

– Да ну! Но хоть полезное?

Я скривила губы и красноречиво посмотрела на собеседницу.

– Использовать на уроках элемент игры, говорить о современном искусстве… То, что мы и так давно умеем и практикуем.

– Может, она перепутала вас со студентами-первокурсниками?

– А организатор – с дураками. После провального выступления под предлогом «посмотреть, не пришёл ли кто-то ещё» она попросила руководителя выйти и уже в её отсутствие предложила задавать вопросы. Думаю, у всех было что сказать человеку, который без бумажки двух слов связать не может. Но какие же вопросы без автора…

Я сама не заметила, как чашка опустела, и Алина заботливо наполнила её до краёв.

– А следующий докладчик продемонстрировал чудеса логики. Заявил, что в безграмотности учеников виноваты присутствовавшие на экзамене.

Алина хлопнула себя по колену.

– Ну конечно! А одиннадцать лет учёбы можно игнорировать!

– Да-да. Вишенкой на торте стало замечание третьей выступающей, – я фыркнула и загнусавила: – Вопреки усталости на семинаре, мы, литераторы, должны учиться терпению. Тьфу! И организатор… ну ведьма ведьмой! Три часа без перерыва! Когда она сказала: «Думаю, мы сейчас испытываем одно и то же», я уж понадеялась, что она намекает на всеобщую усталость и собирается прощаться. Так нет же! Дальше прозвучало: «Испытываем тревогу и страх перед новыми стандартами образования».

– Я бы по-другому это назвала, – Алина допила чай и поставила чашку на стол.

Я опустила голову на сцепленные в замок руки.

– Господи, какая ерунда! Какая ерунда и формализм!

Рука собеседницы легла мне на плечо.

– Могу тебе только посочувствовать. Кому-то просто нужно было галочку поставить и отчитаться, а полезного – ноль. Но вот сейчас ты переживаешь, а завтра даже не вспомнишь лиц этих докладчиков.

– Слова запомню, уж поверь! В дневнике напишу об этом, с позволения сказать, семинаре.

– Напиши, – Алина ободряюще улыбнулась. – Выплесни это, выговори – и отпусти.

Я вздохнула и надолго замолчала, пока Алина рассказывала последние новости лицея.

– А ты знаешь, что Леонова утвердили на конкурс «Учитель года»?

Жаркая волна прошла по моему телу, возвращая энергию и силы.

– Теперь знаю. Хорошо, что у лицея есть достойный кандидат.

Язык чесался сказать больше, но я сдержалась. О моих чувствах к Андрею не знала даже Гретт, и не стоило откровенничать с новенькой. Не совершила ли я в тот день ошибку?..

Конкурс требовал такой подготовки, чтобы и комар носа не подточил. Елена Владимировна, которой директор поручила работу с расписанием, безжалостно перекраивала его. Переставляла уроки Андрея, отменяла их, чтобы он успевал и на дискуссию, и на семинар, и на встречу с другими лауреатами.

– Что ни день, то замена, – устало вздохнула Тори, на ходу дожёвывая булочку.