Однако, князь не был бы князем, если б не спросил себя: с чего бы это его белка на его земле доставляет удовольствие не ему, а его челяди? Без его ведома!

Поймать и доставить во дворец!

Приказание было исполнено и у поющей белки началась новая жизнь, краткое описание которой и дал в начале нашего рассказа замечательный русский поэт.

Поначалу скорлупки у орешков были серебряные, а ядрышки – из самоцветов. Так распорядился князь, ибо негоже было столь замечательной белке питаться тем же, чем и её менее талантливые сородичи. Разве могущественный властитель не может позволить себе достойно обеспечить ту, которая доставляет ему столько удовольствия?

Однако, белка грызть серебряные орешки отказалась. Хоть и попробовала. А так как слугам было боязно гневить хозяина несговорчивостью его любимицы, то какое-то время её не кормили вовсе. Что весьма пагубно сказалось на певческих способностях чудо-зверушки. Белка погрустнела и тихо сидела в клетке из чистого золота, на изготовление которой пошла треть государственного бюджета.

Узнав о возникших проблемах, князь схватился за голову. Как он мог? Серебряные скорлупки… Немедленно отлить из чистого золота! А ядра… Да об эти самоцветы кто хошь зубы обломает! Только изумруды! Чистейшей пробы! Из самого, что ни на есть, дальнего зарубежья!

Все забегали, засуетились. И вот уже вместо постыдно дешёвых орешков из серебра в кормушку засыпаны орешки из чистого золота с умопомрачительными по стоимости ядрами-изумрудами.

Все вздохнули с облегчением.

Оголодавшая белка разгрызла один из блестящих шариков, добралась до сердцевины и… Чуть не сломала зубы. После чего завалилась на бок и лишь слегка подёргивала лапками.

– Кажись, подыхает… От голода… – сделал вывод один из слуг, слывший самым продвинутым в вопросах медицины. В воздухе запахло крупными неприятностями: проштрафившихся драли на конюшне с большим усердием.

– Ей бы кленовых семечек… Или орешков… Кедровых…

Но ослушаться княжеского приказа было нельзя. Приказано кормить изумрудами – значит, ими и кормить.

Наверно, белка так бы и погибла, если б не княжеский отпрыск. Вот уж кому было до лампочки, что скажет его родитель. Насыпал семечек, приласкал несчастную. Белка потихоньку и оклемалась. Только вот петь перестала. Совсем. Потеряла голос. С голодухи.

Доложили князю. Тот, конечно, расстроился, но поделать ничего было нельзя – белка смолкла раз и навсегда. А ведь её брали за вокальные данные. Не кормить же теперь просто так?

В общем, от белки избавились. Отнесли клетку в лес, дверцу открыли – и до свидания.

Молчание соотечественницы подействовало на остальных лесных обитательниц удручающе. Стало ясно: в княжеских лесах лучше помалкивать. А то, неровён час, поймают и начнут кормить всякой дрянью. Уж лучше бегать по деревьям молча, не привлекая к себе особого внимания. Целее будешь.

А ещё говорят – белки глупые. Нет, они совсем не глупые, ибо сделали правильные выводы и больше на пении не попадались. А вот соловья никто не трогал и он теперь вне конкуренции. И это не так уж и плохо.

Михаил Петрович очень любил всякого рода живность. Особенно мелких зверушек. И однажды он заприметил двух белок, с шумом гонявшихся друг за другом по деревьям, окружавшим его старенькую дачу. Мимо такого события пройти было нельзя и Михаил Петрович решил симпатичным зверькам помочь в смысле пропитания – прикрепил к ближайшему дереву на высоте 4-х метров кормушку, наполнил её кедровыми орешками и стал ждать.

Позиция для наблюдения была идеальной: кормушка располагалась прямо против окна на дереве в трёх метрах от дома. Белки непременно должны были заметить предложенную им вкуснятину и бежать к ней со всех ног. Однако, ничего такого не произошло и кедровые орешки продолжали лежать нетронутыми. Те же, кому они были предназначены, шелушили еловые шишки, лакомились кленовыми семечками и оставались к предложенному лакомству равнодушны. Видимо, они попросту не сталкивались ранее с пищей своих предков, ибо кедры в данной местности не произрастали.