Едва слышны чьи-то голоса, почти не чувствуются прикосновение чьих-то ладоней к моим щекам.

В голове вспыхивает образ Евы: золотоволосая девушка в бежевом платье с красивыми правильными чертами лица и сияющей улыбкой, и тут же исчезает…

Резкий противный запах нашатырного спирта возвращает меня в реальность. Открыв глаза, я вижу расплывчатое лицо Макса. Одной рукой он поддерживает меня за плечи, другой – подносит к моему лицу салфетку, пропитанную нашатырем. Сидящая по другую сторону от меня Хлоя крепко сжимает мою руку.

– … она была не только примерной дочерью, прекрасной подругой, но и по-настоящему хорошим человеком…

Кажется, речь произносит Софи, тетя Евы.

– Хочешь, мы выйдем на свежий воздух? – спрашивает Макс.

Я качаю головой.

– Нет. Все нормально. Просто легкое головокружение.

Через час процессия заканчивается, люди расходятся. Мне тяжело находится в этом здании и, попрощавшись с Евой, я теряюсь среди уходящей толпы и жду друзей на улице.

Головокружение прошло, остался только привкус горечи.

– Запомни наконец, приспешникам дьявола не место на таких мероприятиях,– шепот возле моего уха.

Я вздрагиваю.

Делаю несколько шагов в сторону и смотрю в глаза нарушителю моего личного пространства.

– Что тебе… – начинаю я, но тут же замолкаю.

Ключи. Совсем забыла о них.

Я достаю из кармана злосчастную железку и бросаю в Уайта, он ловит ее и несколько раз прокручивает в руке. Ведет себя так, будто ничего не случилось, будто все хорошо. Но мне достаточно было увидеть его лицо сегодня утром, чтобы понять…

– Кончай спектакль, Уайт, – говорю я, – Ты не обязан казаться бесчувственным.

Шон пожимает плечами.

– Я не кажусь им. Ты же знаешь, мою нервную систему уже давно парализовали наркотики.

Сердце пропускает удар.

Помнит, сволочь.

Когда-то я выкрикнула эту фразу ему в лицо, после чего сильно пожалела об этом.

Было утро воскресения. Мы с Евой договорились встретиться у нее дома в десять часов, но на день раньше она осталась вместе с родителями на ночевку у бабушки, застряла в пробке и не успела приехать вовремя. Не зная об этом, в назначенное я постучала в дверь. Открыл ее Шон и удивительно вежливо сообщил, что сестра еще не дома, но разрешил мне подождать ее внутри, ведь на улице холодно. Я помню все мелочи… мне тогда было пятнадцать, а ему – восемнадцать.

– Уж лучше мерзнуть, чем находиться с тобой в одной комнате, – фыркнула я, собравшись уходить.

Я всегда старалась придумать достойные ответы на его слова, но получалось это не всегда, потому что в такие моменты у меня почему-то отключались все мыслительные процессы.

– Да ты просто боишься меня, Шелден, – насмешливо отозвался он.

Я остановилась.

Сердцебиение ускорилось, как и всегда, когда мы с Шоном вступали в словесные бои. Я хотела прекратить это, но не могла позволить ему думать, что только что озвученная им мысль хотя бы немного приближена к правде.

– Не льсти себе. Знаешь, а здесь действительно холодно,– с этими словами я зашла в дом.

Да, он умело манипулировал мной, и я всегда велась на его провокации. Он знал абсолютно точно, чем меня задеть, как унизить или же вызвать интерес, и я ненавидела за это не только его, но и себя, свою эмоциональность и неумение скрывать чувства.

Шон закрыл дверь на замок, и положил ключ в свой карман. Я осталась в закрытом помещении наедине со своим мучителем.

– Может, чай предложишь? – с наигранной скукой спрашиваю я.

– А что можешь предложить ты? – Уайт приподнял брови, странно улыбнулся и осмотрел меня с ног до головы.

На мне были фирменные джинсы и любимый бежевый свитер, спущенный на одно плече, но в этот момент я почувствовала себя голой. Уловив скрытый подтекст, я тут же почувствовала, как к лицу приливает кровь.