– Вот штаны, только с веревки, и майка полосатая, кладу на стул, иди одевайся, – кричит бабушка с крыльца.

– Сейчас, еще пять минут посижу тут.

Она отрицательно качает головой

– Уже было десять раз по пять минут, итого-час. Собирайся!

Я понимаю, что сейчас спорить уже бесполезно, и нехотя плетусь из огорода домой одеваться. Потом за мною приходит дедушка, и мы быстро выходим через нашу оранжевую калитку на улицу. Так пыльно, что даже на языке песок.

– Смотри, сейчас ты маленькая, и мы идем по этой улице, потом подрастешь и пойдем в школу по этой же улице, – рассуждает дедушка.

– А ты пойдешь со мною в школу? -я смотрю на него и щурюсь из-за солнца.

Он смеется.

– Это ты сейчас просишь, чтобы я с тобою в школу шел, а потом будешь убегать от меня, чтобы стыдно не было перед ребятами.

– Шутишь? Зачем мне убегать?

– Потому что в школе все хотят чувствовать себя взрослыми, а родители и бабушки с дедушками этому мешают.

– Со мною такого не будет, – машу головой я в разные стороны.

– Как скажешь, -он снова смеется.

Мы идем дальше, мимо проезжают велосипеды и самокаты, а на них дети. Конечно, они радуются, им же не идти к зубному, как мне. Я бы тоже радовалась. Вдруг я замечаю, что прямо у моих ног прыгает голубь.

– Дедушка, смотри! – говорю я и наклоняюсь к нему, чтобы погладить. Он косит на меня черным глазом и подпрыгивает, а потом взлетает совсем невысоко и приземляется в пяти шагах от нас.

– Думаю, он пострадал в бою, -заключает дедушка, сев на корточки рядом со мною.

– А кто же его так?

– Кто-кто, кошка, наверное, какая-нибудь, мало их тут бегает. Видишь крыло одно совсем без перьев почти, потому он и летать не может.

– Давай возьмем его с собою.

– А зубной? Мы же не пойдем к нему с голубем.

– Мы скажем бабушке, что были у него, и она поверит. Ты скажешь.

– Может и поверит, до тех пор пока ты рот не откроешь, а там зуб на своем месте как был.

– А мы скажем, что я так орала, что доктор не стал мне зуб дергать, а сказал ждать, пока сам выпадет.

– Тогда бабушка подумает, что ты трусиха, не расстроишься?

– Не расстроюсь, зато голубя спасем.

– Про него ты тоже не хочешь говорить?

Я опускаю глаза и вожу носком ботинка по асфальту.

– Ладно, придумаем что-нибудь. Только поймать его надо.

Я побежала к голубю и вытянула руки чтобы схватить его, но он снова резко отпрыгнул от нас, отлетел немного дальше и начал приглаживать клювом израненное крыло.

– Кто же так ловит! Тебя не то что больные, а здоровые испугаются.

Дедушка аккуратно присел на корточки и, переставляя вперед одну ногу за другой, приблизился к голубю и протянул руку вниз так, чтобы ладонь касалась асфальта. Голубь повернул голову в его сторону и медленно сделал первый шаг. Дедушка придвинулся еще ближе, и наконец схватил его второй рукой, встал, и аккуратно перехватил его так, чтобы оба крыла оказались надежно зажаты в его ладони, но и чтобы голубю не было больно.

– А можно я понесу его домой?

– Не надо, вдруг руку разожмешь, и упадет он, тогда мы уж ему точно не поможем ничем.

Я киваю головой, и мы идем обратно в сторону дома. Дедушке можно верить. Когда он был маленький, он все время жил в деревне, где было много разных животных, и птиц, и, конечно, он не раз спасал их с ребятами. Мне это в нем очень нравится. А еще нравится, что среди лета обязательно будет день, когда дедушка тайком от бабушки принесет мне случайно найденного ежа с огорода. Бабари вообще не такая, на улице она не разрешает мне даже гладить собак, потому что они якобы заразные. Но я то вижу, что они не заразные, шерсть есть, зубы есть, глаза есть, и язык теплый и слюнявый. Совершенно здоровые псы. Хорошо, что дедушка это понимает и не обращает внимания на заразу; ни на кошачью, ни на собачью, ни на птичью.