– Не забудь вернуться и убрать за собой, – сказал мистер Грант и бросил на дочь злобный взгляд.

– Да, отец, – ответила Лойс и вышла из осточертевшего ей спортзала. Позже, переодевшись, она сначала выстирала одежду, в которой тренировалась, потом убралась в подвале и только после этого легла спать.

В эту ночь Лойс почему-то предалась не мечтам, а воспоминаниям. Она вдруг вспомнила свою бабушку, которую считала самым лучшим человеком на земле. Лойс жила с ней свои первые семь лет и это было счастливое время, которое, к сожалению, закончилось слишком внезапно. Тогда Лойс и предположить не могла, что повзрослеть ей придется гораздо раньше, чем она ожидала.

Сейчас, когда Лойс никто не мешал, не подгонял и не наказывал, она могла расслабиться. Лежа на спине и укрывшись одеялом по подбородок, она вспоминала уютные вечера с бабушкой, ее вкусные завтраки, веселые игры и сказки на ночь. Жаль, что все это умерло вместе с бабушкой и Лойс, как бы она не хотела, была не в силах это воскресить. Ни тогда, ни теперь.

Бабушка Грета была матерью Зори Грант и гораздо лучшей матерью, чем ее дочь по отношению к собственному ребенку. В тот день, когда Зори объявила о своей беременности, Грета радовалась больше всех, отчего Зори испытывала неловкость, а Эрик отвращение.

Зори и Эрик поженились на скорую руку, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и сразу купили старый дом на отшибе, который требовал основательного ремонта. Это не пугало супругов Грант, даже наоборот, они были очень воодушевлены идеей о том, что смогут сами выстроить то жилище, которое будет им по душе.

Родив дочь, Зори сразу передала ее в руки матери и укатила со своим новоиспеченным мужем отстраивать свой дом мечты. Она даже не удосужилась дать девочки имя. Именно Грета назвала девочку – Лойс, в честь своей бабушки, которая, по иронии судьбы, тоже была к ней значительно добрее ее матери.

Зори не была добросовестной матерью, так же как и Эрик не был прилежным отцом, и бабушка Грета прекрасно об этом знала. Исходя из своих наблюдений и умозаключений она не спешила отдавать Лойс этим двум горе-родителям. И не отдала бы, если бы жизнь не распорядилась по-другому.

Одним дождливым утром бабушка Грета попросила Лойс вызвать врача и чтобы не пугать девочку, позвала ее к себе на кровать и принялась рассказывать внучке свою последнюю сказку. Когда прибыли врачи, спасать было уже не кого. Сердце бабушки Греты остановилось, а следом за ним остановилась безмятежная жизнь Лойс.

Чем дольше Лойс предавалась воспоминаниям, тем хуже ей становилось. Она знала в этом меру, но в этот вечер, как на грех, именно эти воспоминания никак не хотели покидать ее голову.

Утро для Лойс наступило быстро. Злосчастный будильник залил своей нервной трелью всю комнату и чтобы его звон не добрался до родителей, Лойс нужно было живо его отключить. Что она и сделала, резко перевернувшись на бок и хлопнув по кнопке будильника. За такой решительный выпад, тело сразу отомстило, напомнив Лойс о том, что не стоит делать стремительных движений после тяжелой тренировки.

– О, Боже, – вздохнула Лойс. – Ну, неужели может быть так больно?

Лойс задавала себе этот вопрос чуть ли не каждый день, но никогда не отвечала на него вслух, потому что в глубине души знала, что может быть еще больнее. Стараясь отогнать дурные мысли Лойс поплелась в ванную комнату, чтобы умыться, расчесаться и начать свой новый день с очередного приготовления завтрака для всей семьи. Хотя, готовя его каждое утро, Лойс не была твердо уверена, что сможет его попробовать. Она знала, что все будет зависеть от настроения проснувшихся родителей, которое чаще всего было скверным и не располагало к общению с дочерью. В это утро чутье Лойс подсказало ей, что ставить на стол тарелку для себя не имеет смысла.