Но сдаваться никто из наших не собирался. Тем более, опять же, преследователи не догадывались о мощи необычного оружия своих предполагаемых жертв. Как не ведали об этом и спасённые американцы. Невзирая ни на какие угрозы, мистер Джеймс приготовил к бою свою М-14. Женщины и дети (а детей-то тут теперь и не было!) были отправлены в трюм. Ну, как в трюм? – яхта была однопалубная просто с кокпитом на носу с парой кают и подсобкой – Джуне, Джейн и Катеньке рекомендовали просто прилечь на палубу.

Большая пиратская шхуна быстро приближалась к паре судёнышек «яхта-катер». Пираты явно заподозрили недоброе, увидев эту сцепку в море и не дождавшись объяснений по рации от своих подельников на острове.

Вовчик уже доставал свой любимый бластер, намереваясь немедленно пустить его в дело – последствия для пиратов были бы самые плачевные. Но тут своё слово сказала сердобольная, воспитанная на гуманистических идеях 20-х годов 21-го века, Катенька: «Не вздумай, Вова – это люди. Какие бы они ни были – это вопрос воспитания и условий жизни, – в душе они каждый сам про себя хороший, но плохими их сделали внешние условия. Поэтому – никаких жертв!».

– «Понял, не дурак», – проворчал Вовчик и прицелился, хорошенько уперевшись, в носовую часть пиратской шхуны с автоматической пушкой. Пирапты, предвкушая лёгкую победу с последующей расправой над ниспосланными небесами (их небесами – как они думали) пленниками, сгрудились на одном борту, обращенном к сцепке «яхта-катер». Даже наводчик автоматической пушки бросил свое орудие и подошел в борту. Для убедительности Павлик, предварительно спросив у мистера Джеймса, велел Плюшке привязать к фалу на грот мачте (она была единственной) белое полотенце и поднять его в знак безусловной сдачи – это было исполнено.

Абордажная команда на шхуне уже готовила перебросить сходни и крючья на фалах для сцепки со своей очередной жертвой, но… Бластер – Вовчик знал об этом – мог бить далеко, выжигая всё на своём пути насквозь, но точностью он не обладал никакой. Но вот на те 50 метров, что отделяли их от пиратов – промазать было невозможно. Носовая часть шхуны появилась в прицеле.

Вовчик нажал на спусковую кнопку бластера. Через мгновение ослепительной яркости шар пронзил корпус шхуны в её носовой части у ватерлинии. Никто ничего не успел понять, как нос пиратского корабля вместе с пушкой отвалился от остальной части корпуса и начал быстро погружаться в воду. Спардек накренился, черпанул первую набежавшую волну, проглотил её и начал заглатывать всё больше и больше – вода мгновенно начала распространяться по оставшейся части корабля.

Пираты сообразили, что дело плохо и начали прыгать с бортов в воду. Из трюма выскакивали мотористы и следовали туда же за остальным экипажем. Они даже не успели спустить спасательные шлюпки. Да что там – даже спасательные круги. Полтора десятка человек барахтались в воде, стараясь убраться как можно дальше от тонущего судна.

Мистер Джеймс предложил лично расстрелять их из винтовки и пришлось ему ещё раз напомнить о международных конвенциях по обращению с комбатантами (пленными), терпящими бедствие на море: в том смысле, что надо было их доставать. Но, поскольку до острова было всего пару кабельтовых (пираты не дали нашим далеко отойти), то они вполне могли доплыть до спасительной суши самостоятельно – туда, где их поджидали пленённые ранее товарищи. Для не умеющих плавать с яхты было сброшено 3-4 спасательных круга – конвенция была соблюдена.

Сигнал «Mayday» искал в эфире хоть чью-нибудь антенну – его могли принять как на ближайшем архипелаге, так и на Галапагосских островах, но все рассчитывали, что на сигнал бедствия отзовётся какой-нибудь корабль с ближайших трансокеанских маршрутов. Возвращаться на «свой» остров было по-прежнему опасно, несмотря на безоговорочную победу над пиратами – те уже добрались до своих и наверняка у них там были ещё схроны с оружием. Поэтому пришлось отплывать как можно дальше, тем более, что в этой банде могли быть еще корабли в ближайшей акватории, которые также могли направляться всё к тому же Никумароро.