— Зачем вам мне звонить?

— Потому я за тебя отвечаю. Мне нужно знать, где ты находишься. Если с тобой что – то случится, Давид мне голову оторвет, — дохожу до двери подъезда и поворачиваю голову к ней. Надеюсь она услышала.

— Какая забота, — закатывает она глаза и проходит вперед, когда я держу ей двери. Потом идет вперед по лестнице я ловлю себя на том, что смотрю на ее попку яблочком, что напрягается при каждом шаге.

Мы поднимаемся к лифтам, но я тяну ее к консьержу. Прошу сделать мне еще одни ключи и знакомлю с Леной.

— А мы уже познакомились, такая милая девочка. И ключ я ей уже заказала. Завтра будет готов.

Отлично, без меня меня женили.

Я глаза закатываю, пока они милуются. Этой милой девочки похоже было плевать, что я весь день волновался о том, где она и жива ли вообще. Ей вообще плевать на свою безопасность.

Когда уже консьерж приглашает Лену выпить чаю у нее в бендежке, я тяну ее к лифтам.

— Извините, это неудобно.

— Заглядывай, милая!

— Спасибо, Тамара Георгиевна.

— Ты даже знаешь, как ее зовут?

— А вы нет? – усмехается она.

Мы заходим в лифт, где воздух резко становится густым и наэлектризованным. Я буквально на языке ощущаю вкус ее кожи. Я помню его до сих пор. Краем глаза в зеркале цепляю ее профиль. Идеальный профиль, где ничего не хочется поменять. Просто разорение для пластического хирурга.

И она опять в телефоне. И теперь судя по смайликам, общается не с подружкой.

— Хотел с тобой поговорить.

— Хм? – поднимает она взгляд, когда уже лифт доезжает до десятого этажа. Выходит, первой, я за ней. Взглядом утыкаюсь в конский хвост, перевязанный разноцветными резинками. Ну ребенок же еще. А строит из себя непреступную леди. Стоит возле двери, чуть согнув колено, отчего свободная штанина обтягивает бедро. Это ненормально, что я замечаю подобные вещи.

– О чем?

Вставляю ключ в замочную скважину и наконец, смотрю в глаза. Яркие синие, словное отражение моих. Все было бы проще, будь мы родственниками. На них у меня теперь стойкая аллергия.

— Просто хочу донести до твоего танцевального мозга, что, если мы живем в квартире, и здесь нет твоих родителей, это не значит, что ночью ты должна заявляться ко мне в спальню.

4. Глава 4.

*** Елена ***

Я надеялась, что он не будет упоминать тот позорный эпизод, после которого меня отчитали так, как никогда не делали сестра с Давидом. Я ощутила себя мелкой, гадкой, надоедливой мошкой.

И сейчас началось то же самое.

Я еще ничего не сделала, а он уже меня обвиняет. Уже ставит себя выше меня. И мне хочется плакать, почти рыдать, а еще лучше ударить его за то, что он вообще существует на свете и мешает мне жить дальше.

Жить так, как я хочу, без чувств к нему. Я избавилась от них. Осталось только убедиться.

И сейчас, чтобы убедить себя и его нужно сохранять абсолютно без эмоциональное выражение лица. Школа актерского мастерства, в которой я училась два года, мне в этом поможет.

— Хорошо.

— Хорошо? — а он чего ждал? Истерики? Колкостей? А и может остроумия?

— Хорошо. Я не буду врываться в вашу спальню посреди ночи.

— Вот и договорились.

Я уже хочу зайти в свою комнату, принять душ и отключиться. Ноги после тренировки гудят ужасно, но его рука снова меня тормозит, взяв за плечо и коснувшись кожи руки. И дико надеюсь, что он не заметил дрожи, что подняла на ней волоски.

— Лена.

— Ну что?! Мы так и будем стоять на пороге! Я устала. Хочу есть и спать.

— Я просто хочу убедиться, что не обидел тебя. Порой мы думаем, что чувства…

— Все, Кирилл Сергеевич, достаточно. Никаких чувств, о которых вы так смело рассуждаете, не осталось.

— Может ты прекратишь выкать, — злится? Надо же. А я всегда была уверена, что он не умеет вообще проявлять эмоций. Иногда мне казалось, что я все детство восхищалась манекеном, влюбилась в робота, который улыбался так редко, что я забыла как выглядят его зубы. А теперь он злится. Что – то новое.