А если такое случится средь бела дня, репутация в одночасье будет разрушена.

Фан Цзиньсю сжала кулаки.

Все повозки с лошадьми находятся за пределами территории башни Цзиньюнь, а она отогнала туда всех служанок, что прибыли вместе с Чжэньчжэнь.

Если на улице их схватят и они начнут изо всех сил кричать, служанки обязательно это заметят и немедленно отправятся за помощью.

Главное – успеть обо всем доложить домой. Что же касается репутации… А какой от нее толк, если она все равно не собирается выходить замуж.

Ни в коем случае нельзя позволить семье Линь увести Цзюнь Чжэньчжэнь, в противном случае на нее всех собак спустят. Даже если бабушка подоспеет вовремя, вряд ли она сможет этому воспрепятствовать.

Фан Цзиньсю прекрасно все понимала, поэтому хотела осуществить свой план.

– Хорошо, тогда давайте всему городу продемонстрируем, как вы притесняете других, пользуясь своим положением, – прямо заявила она, развернулась и собралась уйти.

Как раз в этот момент подошел Нин Юньчжао.

Нельзя позволить семье Линь забрать ее. Хотя сейчас Нин Юньчжао не понимал, ради чего это делает, он решил, что подумает об этом после того, как покончит со всем.

Нин Юньчжао подошел к двери, где двое мужчин преградили ему путь.

Фан Цзиньсю тоже не смогла выйти наружу, потому что Чжэньчжэнь крепко потянула ее за запястье.

– Не делай этого, – сказала Чжэньчжэнь. – Пусть сначала господин Линь сам хорошенько об этом подумает.

Хорошенько подумает? Подумает о чем?

Фан Цзиньсю начинала злиться. Господин Линь тоже холодно усмехнулся.

– Девчушка, это тебе следует хорошенько подумать, – произнес он. – Не надейся, что ошибки сойдут тебе с рук из-за столь юного возраста.

– Верно, проступки вообще ни в каком возрасте нельзя оправдывать. Однако следует понимать, что ошибки, совершенные детьми, являются следствием того, что это старшие за ними не доглядели. Не зря ведь говорят: «Пожалеешь розгу – испортишь ребенка», – согласилась Чжэньчжэнь.

На лице господина Линя появилась нервная улыбка.

– Хочешь сказать, что я должен допросить твоего отца вместо тебя?

– Конечно же нет, – ответила ему она. – Я имею в виду, что по делу юной госпожи Линь допрашивать нужно именно вас.

Господин Линь пришел в ярость.

Сышэ искоса наблюдал за ними.

Фан Цзиньсю еле-еле удавалось сдержать свое восхищение. Она знала, что Чжэньчжэнь никакими угрозами не запугать, поскольку та невежественна и бесстрашна. Возможно, она и вовсе не понимала, что это угрозы.

Однако в данный момент их противник был очень силен, они явно находились в затруднительном положении. Более того, Чжэньчжэнь не просто не боялась его, она продолжала злить господина Линя своими высказываниями. Такая глупость тоже требовала храбрости.

– Вот же шлюха, – выругался господин Линь. Он больше не мог поддерживать образ серьезного чиновника. – Ты сама опорочила доброе имя своего отца, и ты все еще смеешь говорить такое без зазрения совести?

– Если вы и дальше продолжите так выгораживать своих детей, вас они отблагодарят только тем, что точно так же опорочат и ваше доброе имя, – неторопливо проговорила Чжэньчжэнь.

На лице господина Линя заиграла беспокойная улыбка.

– То есть, по твоему мнению, если с моей дочерью что-то случилось, я должен не искать виновника, а разобраться в самом себе?

– Верно, – кивнула она.

«Да чтоб тебя!..» – чуть не ругнулся он.

– Почему ваша дочь попала в такую передрягу? Что за мужчина был с ней? Вы это выяснили? – продолжила Чжэньчжэнь и посмотрела на Сян Лань. – Почему только ты заявила о том, что в чай был подмешан яд?

Она взглянула на ширму.

– Почему только Цзинь-эр выпила этот чай и отправилась на тайное свидание? Почему ты сказала, что яд был подмешан именно в чай? Почему не в еду? Откуда этот чай? Остался ли он еще? Может, стоит его проверить? Почему твоя юная госпожа вообще осталась одна? Где была ты, ее личная служанка? Почему появилась только спустя столько времени?