Но командир сдаваться не собирался. Он дал команду компьютеру «Астры»:

– Немедленно развернуть систему самообороны корабля на внутренню очистку от чужеродных элементов!

Только компьютер, никогда не исполнявший такую команду, завис в недоумении:

– Прошу пояснения! Какие действия мне следует предпринять?

Тут Нил стал говорить то, что ему приходило на ум в тот тревожный момент:

– У нас остались роботы? Ага, вот, направь их в поврежденные участки, пускай механическим путем – автопилами, рычагами, огнеметами – соскребают метеориты с корпуса и выкидывают в космос… Система пожарутушения должна залить камни пеной – может, это поможет. Запусти инфразвук в отсеки – вдруг это вызовет реакцию…

– Инфразвук вызовет реакцию у человека, – предупредил компьютер. – Запреты, встроенные в меня, не позволяют использовать инфразвуковые волны в присутствии живых организмов, в частности, человека. Низкие частоты вызывают психические расстройства, паралич нервной системы и остановку сердца…

– Тогда ультразвук!

– Существуют ограничения и для ультразвукового диапазона…

– Хватит спорить – у астронавтов есть скафандры, которые защитят людей от звукового резонанса! – вскипятился командир, сердито стукнув кулаком по пульту. – Делай все, что возможно и в силах, но постарайся недопустить разрушения корабля.

Брайт посмотрел на индикатор живучести корабля, высвечивалась цифра «82%», то есть уровень жизнеспособности «Астры» составлял одну пятую часть от нормального функционирования. Обычно показатель ниже 20% означал необратимые процессы для всей системы и невозможность управления кораблем, хотя для боевых космолетов критическим считался уровень в 10%, но то-то были боевые машины, а не тягачи. «У нас есть есть шанс не довести „Астру“ до смерти, – думал командир. – Главное, чтобы Мустафа, Комацу и Анжелина нашли способы борьбы с этой напастью…»

Пока Махмудов остервенело продолжал тратить боеприпасы на метеориты, находясь во внешней стороне корабля, видя бесполезность своих действий, внутри отсеков пришли в движение десятки роботов различных назначений. Гусеничные машины пытались давить камни своим весом, мощные гидравлические манипуляторы клещами вцеплялись в наросты и пытались отодрать их. Из резервуаров лились пены, способные затушить пламя в тысячу градусов, а роботы, снабженные звуковыми резонаторами, пытались инфра- и ультразвуком повлиять на зэт-киборогов – «Астра» сопротивлялась чужеродным элементам, вторгнувшимся на борт и стремившихся поглотить все вокруг. Если говорить медицинскими терминами, фактически корабль пытался выработать иммунитет против опасных организмов, используя все возможные средства. Но видимо, чего-то не доставало – медленно «жизнь» покидала «тело». Командир с замерением смотрел как меняются цифры на индексе живучести, теперь она достигла отметки «73%». На табло вспыхивали данные о новых разрушениях – трансформаторные станции, силовые установки, моторы, гидравлика, резервуары.

Все это поглощались метеоритами, которые, кстати, уже приобретали более очетливые и правильные формы. Это были не совсем круглые объекты, а какие-то вытянутые создания с выступающимися частями, больше походившими на щупальца. То, что поглощало, уже больше напоминало мощные челюсти с тысячами пилами, которые легко раскусывали броню космолета. Чем больше они потребляли металла, тем больше в размерах становились. Теперь это были уже не полуметровые зародыши, а почти пятиметровые зэт-киборги, которые с легкостью нападали на роботов и разносили их в клочья. Роботы, в свою очередь, не могли сопротивляться, так как не имели программы борьбы с такой агрессией, они становились легкой добычей. Более того, земные средства оказались практически неэффективными – ни пена, ни инфразвук, ни электрические разряды, ни механическое давление не позволили изменить статус-кво. «Астра» неумолимо двигалась к гибели, и сигналы в кабине управления отмеряли оставшийся срок ее жизни.