– Жить поедем в Александров, – одним духом выпалил Максим. – Ничего не вышло.

– Да? Ну и черт с ним. И в Александрове люди живут, – мгновенно согласилась Ленка, взяла Максима за руку. – Фиг с ним. Давай только поскорее, Ваську в школу устраивать надо, чем раньше переедем, тем лучше.

«Раньше не получится», – хотел ляпнуть Максим, но вовремя сдержался. Говорить о предстоящем суде, о появившихся в городе «детях гор» он не хотел. Скорее даже не мог, не имел права. Это была его работа, его дело, и подпускать туда близких он не собирался.

– Хорошо, – только и ответил он, – я забыл про школу. Завтра же напишу рапорт.

И подумал, что, может быть, это выход: быстренько распрощаться со службой и уехать вольным, безработным человеком на новое место. И избежать встречи с все еще живущими по средневековым законам людьми. «Да ты хоть представляешь, что с тобой будет, если ты не согласишься? Даже не с тобой – с семьей твоей». Сказанные недавно кадровиком слова заставили стиснуть зубы. Максим отвернулся, сделал вид, что рассматривает сочный зеленый куст, провел кончиком пальца по пыльной поверхности листа.

– Что еще? – Ленка приподнялась на цыпочки, решительно взяла мужа за плечи, заставила обернуться. – Говори, не тяни. Квартиру ограбили, Феклу убили?

Максим даже попятился от неожиданности. Готовность жены к любому повороту событий вызывала восхищение ею и злость на себя одновременно.

– Нет, что ты выдумываешь? Ничего, нормально все. Так, вспомнилось кое-что, музыка навеяла, – торопливо заговорил Максим, но Ленка пристально смотрела на него серыми глазами, даже не моргала.

Сеанс гипноза прервал крик из-за открывшейся двери кабинета.

– Лен, там поставщик звонит, у него на счет-фактуре не все реквизиты пропечатались! – истошно завопила в пространство выскочившая в коридор девушка. – Что ему сказать?! – Она крутила головой по сторонам, высматривая Ленку.

Следом вышли еще несколько человек, в коридоре стало шумно, и Ленка сжалилась над мужем.

– Так, иди домой и жди меня там. Никуда не ходи, я постараюсь вовремя уйти, – распорядилась она и рванула на крик.

Максим отсиживался за растением до тех пор, пока дверь в кабинет не захлопнулась. Потом выбрался из-за укрытия, постоял немного под дверью кабинета, прислушиваясь к голосам, и пошел прочь.

«Дома» все было тихо и спокойно. Васька еще была в гостях – об этом она сообщила сама, позвонила, отчиталась. И позволила встретить себя, но через час, не раньше. Встретила Максима только Фекла – беспородная красавица-трехцветка, собственноручно подобранная им на улице кошка. Жалкий заморыш превратился в настоящую королеву и вел себя соответственно. Сухой и готовый корм животина есть отказывалась, предпочитала свежую курятину. И – что странно – ловила мышей, удирала иногда в подвал и всегда возвращалась с добычей.

– Вот что значит дикое существо! Кровь предков! – говорила Ленка, хладнокровно взирая на то, как кошка изящно расправляется с трофеем под столом в кухне.

Максим однажды попытался прекратить вакханалию и отнять у кошки полуобглоданный труп грызуна, но сдался, отступил – рассерженная зверюга жутко шипела и сверкала глазами, прижимая лапой добычу к плинтусу. Если не считать этого недостатка, то в остальном Фекла манерами и внешностью могла дать фору любой породистой кошке.

– Привет, моя хорошая!

Максим взял кошку на руки, захлопнул дверь. Вошел в кухню, уселся на табурет, прислонился к стене. Фекла урчала, топталась на коленях, укладываясь, размахивала хвостом, не зная, куда бы лучше его пристроить. Потом угнездилась наконец, успокоилась. Максим погладил кошку по спине, прикрыл глаза. «Завтра же с утра первым делом напишу рапорт», – принялся он по привычке планировать свои действия. – «Его подпишут быстро, даже рады будут, что легко отделались. Потом про деньги надо узнать, с квартирной хозяйкой рассчитаться и валить отсюда. Права Ленка, и в Александрове люди живут. Ничего, придумаю что-нибудь». Максим вздрогнул от сильного толчка. Фекла, привлеченная шумом в подъезде, спрыгнула на пол и рванула в коридор, как собака, только что не зарычала. И почти сразу вернулась назад: все спокойно, хозяин, можно не волноваться.