– Расскажи мне об этом.

– Ах. – Она глотнула кофе. – Откуда ты родом? Канзас-Сити, верно?

– Ты хорошо подготовилась.

– Любая хорошая ловушка – это хорошо спланированная ловушка, – ответила Триш без обиняков.

Он кивнул:

– Да, я вырос в Канзас-Сити. Семья среднего класса: отец бухгалтер, мама преподаватель. – Про братьев он не сказал ничего. – Мы жили неплохо.

На самом деле он ничего не понимал в уровнях жизни, пока не сделал собственные деньги и не стал присматриваться, как живут другие люди.

– Наверное, каждый год в августе у тебя был новый рюкзак, новая сменная обувь, школьная форма и все, что нужно по списку?

– Да.

У нее были черные волосы и кожа цвета меди, она основала благотворительный фонд для помощи детям американских индейцев, но это не обязательно означало, что она и сама была индианкой.

– А у тебя нет?

Что-то в ее лице изменилось; глаза, казалось, застыли.

– Учительница в шестом классе однажды дала мне два карандаша. Это было все, что она могла себе позволить. – Триш опустила взгляд и начала возиться с одной из своих сережек. – Это был лучший подарок, который я когда-либо получала.

Нейт не знал, что сказать. Его мама Сьюзан работала преподавателем и иногда упоминала о студентах, которым было необходимо «немного помощи». Она набивала сумку едой и некоторыми дополнительными принадлежностями и уносила на работу. Это было до того, как она бросила работу ради ухода за Джо, братом Нейта.

– Мне грустно это слышать, – тихо сказал он. Он всегда был очень далеко от мира, в котором два копеечных карандаша могли стать удивительным подарком. Что же, теперь он знает больше.

Нейт понял, что должен прервать паузу.

– Ты работаешь, чтобы изменить это?

– Да. Новый рюкзак, полный принадлежностей для учебы. – Она пожала плечами и посмотрела на него, взгляд снова был теплым. – Иногда этого вполне достаточно. И это важный первый шаг.

Он задумчиво кивнул.

– У тебя большие планы?

Ее глаза загорелись.

– Конечно! Это только начало.

– Скажи мне, что ты будешь делать.

– Для многих детей школа… это оазис посреди пустыни. В таких местах школы должны открываться раньше и работать допоздна. Они должны предоставлять детям полноценные завтраки, обеды и полдники. Слишком много детей не получают регулярного питания дома, а учиться на пустой желудок не так-то просто.

Сказав последнюю фразу, она снова опустила взгляд. Он понял, что Триш говорила, исходя из своего опыта. Два карандаша и пустой холодильник…

– Индейцы в резервации любят баскетбол и скейтбординг, – продолжила она. – Хорошие корты и парки при школах смогут удержать детей от вступления в уличные банды.

– У вас есть проблемы с преступностью?

Он всегда связывал слово «банды» с большими городами и войнами наркодилеров.

Она адресовала ему взгляд, который шел на тонкой грани между «развеселил» и «что б ты понимал».

– Некоторые люди извратили наш менталитет воинов и превратили его в менталитет разбойников. Поэтому мы теряем своих детей…

Он задумался над ее списком желаний.

– Ты ничего не сказала про компьютеры.

– Это конечная цель, которая потребует гораздо больше чем десять или даже двадцать тысяч долларов финансирования. Большинство школ в резервациях не имеет инфраструктуры для поддержки интернет-соединения. Я хочу в первую очередь накормить детей и обеспечить их всем необходимым, прежде чем пойду дальше.

Он кивнул. Путешествуя по стране с лекциями, он видел всякое. Плохие школы с плесенью на стенах и заклеенными скотчем стеклами, старые, истрепанные учебники, неприятные запахи. Но то, что она описывала…

– Чего ты хочешь от меня? Всего десять тысяч?