– Разве не должна она высказать свое мнение об этих деталях? – слегка возмутилась леди Уиннифред.

Аделаида энергично закивала, соглашаясь. Если кому-то и нужно было спорить о деталях, то, конечно, ей.

Леди Энгсли остановилась у задней лестницы и обратилась к Аделаиде ласковым голосом терпеливой гувернантки:

– Мисс Уорд, хотите вы выдерживать шквал вопросов и ответов сейчас или хотите получить немного времени на раздумья?

– Мне нужно время, – без колебаний ответила Аделаида и удивилась, как сама не додумалась до того, что нужно удалиться.

– Отлично. Мы с Фредди распространим слух о том, что вам были сделаны предложения. Боюсь, это не прекратит сплетни, но, несомненно, смягчит осуждение.

Аделаида мысленно подивилась, как вообще смогла бы обойтись сегодня без помощи этих двух женщин. Ушла бы в свою комнату, не получив такого нужного предложения, или приняла бы предложение без такого нужного обдумывания. И то, и другое могло привести к ужасным последствиям.

– Леди Энгсли…

– Зовите меня Лилли, дорогая. И Уиннифред, – добавила она, беглым взглядом удостоверившись, что золовка с ней согласна. – По-моему, наша дружба дает нам право называть друг друга по именам.

Аделаида колебалась. Она не знала толком, что сказать. Точнее, комок в горле мешал ей говорить. Так много времени прошло с той поры, когда ей предлагали помощь, а дружбу не предлагали еще дольше. Она не могла найти слов, чтобы выразить, как много это для нее значило.

– Я благодарна, – наконец выговорила она. И, поскольку не могла придумать никаких достойных случая слов, повторила: – Очень благодарна.

Внезапный уход дам из кабинета оставил Коннора в положении, которое большинство мужчин могло бы назвать незавидным: лицом к лицу с предполагаемым женихом и двумя защитниками скомпрометированной леди. Тем не менее Коннора напряженная атмосфера комнаты ничуть не смущала. По правде говоря, он испытывал какое-то мрачное удовольствие, игнорируя братьев и глядя в упор на сэра Роберта, пока тот не стал переминаться с ноги на ногу, а потом вообще сник.

– Я ни на минуту больше не останусь в одной комнате с этим бесстыдным типом, – объявил сэр Роберт и рванулся к двери.

Это заняло около половины минуты. Что, надо отдать должное выдержке братца, продлилось на двадцать секунд дольше, чем Коннор предполагал. И в саду сэр Роберт продержался дольше, чем ожидалось. По-видимому, за прошедшие годы барон сумел набраться решительности.

Оттолкнувшись от книжного шкафа, Коннор выпрямился и, вежливо кивнув лорду Энгсли и лорду Гидеону, направился к двери. Он не чувствовал себя обязанным разговаривать с этими людьми. Он не приглашал их участвовать в этой истории.

– На одно слово, мистер Брайс!

Коннор обернулся на повелительный окрик лорда Энгсли и окинул обоих мужчин холодным оценивающим взглядом.

Он мало знал лорда Энгсли, а лорда Гидеона видел до этого только один раз… сквозь тюремную решетку. С другой стороны, их жены регулярно навещали тюрьму. До того как они стали богатыми благодаря своим мужьям, они добывали ничтожные средства к существованию, занимаясь починкой одежды тюремщиков и обеспеченных заключенных.

Но, несмотря на краткость их знакомства, Коннор был склонен смотреть на лорда Энгсли и лорда Гидеона с приязнью. У них была репутация людей разумных и справедливых. Они были также известны как мужчины, не чуравшиеся доброй драки, если того требовала жизнь. Коннор отточил свое искусство драки на улицах Бостона и считал, что справится с этой парой, но это дорого ему обойдется.

– Где вы поселились? – спросил Энгсли.

Лорд Гидеон ответил за него: