Прости, Фиалка, но тебе, кажется, придётся побыть орудием моей мести.

– Я так скоро без зарплаты останусь… – ворчит Андрей, в очередной раз раздавая карты.

– Это потому, что ты играть не умеешь, – показываю ему язык, чувствуя себя по-детски счастливой.

Карты здесь были совсем ни при чём. В прошлом университете в меня часто тыкали пальцем из-за того, что у меня мама – довольно известный модный дизайнер; большинство девушек, которых я называла подругами, просто пользовались мной, о чём я узнала далеко не сразу, но со временем мне удалось исключить из своего круга всех тех, кто видел во мне лишь возможность выбиться в люди. Здесь я поступила по-другому, скрыв о себе кое-какую информацию, и не жалею о том, что ради этого пришлось спорить с отцом: игра определённо стоила свеч. Теперь, когда у меня есть знакомые, которые общаются со мной лишь потому, что я – это я, а не дочь ректора, я могу не бояться, что меня станут использовать.

Те, кто мог это сделать, свой шанс уже упустили.

– Вообще-то, я отлично играю – это ты мухлюешь! – ворчит Андрей и поворачивается к моему отцу. – Не хотите присоединиться, Николай Романович?

Родитель в это время сидел за островком на кухне, вооружившись какими-то графиками и таблицами, и что-то печатал на ноутбуке, изредка отрываясь от экрана, чтобы свериться с данными. Никогда не интересовалась, как его угораздило из обычного профессора подняться до ректора, но, думаю, без связей тут не обошлось. Его жёсткий профиль в дверном проёме, разделяющем кухню с гостиной, казался совершенно вымотанным, но на мои попытки оторвать его от работы папа не реагировал.

– Она и так получает достаточно карманных денег, – усмехается он. – И на твоём месте я бы впредь не садился с ней за один стол.

– А что поделать, если это единственное развлечение? – жалуюсь, откинувшись спиной на сиденье дивана. – Либо домашка, либо карты – и то, если у Андрея есть время.

– Так найди себе хобби, – устало вздыхает папа. – Или я должен везде водить тебя за ручку? Ты уже взрослый человек и способна сама о себе позаботиться.

По идее, всё так и должно быть, но, как показал опыт, к самостоятельности я была совершенно не готова – в том плане, что, оказавшись вдруг одна, сообразила, что даже готовить толком не умею. Мама на этот счёт даже не заморачивалась, предпочитая заказывать еду из кафе и ресторанов, а я, глядя на неё, даже не думала о том, как буду выживать, когда «детство» закончится. Зато теперь и в самом деле был целый спектр всевозможных направлений, которыми я могла бы заняться для саморазвития – от рисования и танцев до курсов по кулинарии.

Выходит, я должна сказать маме «Спасибо» за то, что она бросила меня.

В семь Андрей уезжает, договорившись с отцом заехать за нами завтра в половину восьмого. Я собираю со стола карты и свой выигрыш в размере трёх леденцов и пачки мятной жвачки «Орбит», которые отыскались в карманах нашего водителя, и замираю на месте, осознав одну вещь.

– Погоди-ка, он сказал, что приедет за нами?

На лице родителя мелькает усмешка, будто он только и ждал, пока до меня дойдёт.

– Именно. Завтра мы едем в университет вместе – до самых ворот.

– Но ты обещал…

– Прошла неделя, Аня, – теряет терпение. – Насколько я знаю, у тебя уже достаточное количество друзей, так что я своё слово более чем сдержал.

Ну, Андрей и… болтун.

Хотя, если так подумать, папа прав. За прошедшую неделю в моём списке новых знакомых не произошло особых изменений, так что и дальше скрываться не было смысла. Если мама меня чему-то и научила, так это тому, что пусть лучше в жизни будет один-единственный друг – зато настоящий.