– Нет-нет, мне удобно. Мне никогда не было так удобно, как сейчас. Понимаете, она спряталась. И не показывается… – и забормотал, отбивая ритм на колене: – Сереньким живётся без хлопот, нам с тобой не страшен серый кот7…

Трубка помолчала, потом откашлялась.

– Я, собственно, почему звоню… Ещё неделю назад вы должны были прислать законченный текст.

– Какой текст? – спросил мышелов. – Вы вообще кто? Что вам от меня нужно? А?.. Или вас она подослала? Я угадал? Да? Да?!?

Оборвав разговор, мышелов от внезапной дурноты прислонился к стене. Его словно выворачивало наизнанку. Ещё немного и он, как оборотень из древних сказок, вернёт себе настоящий облик.

Только какой облик для него настоящий?

Взяв книгу, он пошёл в прихожую. Последнее время он редко включал там свет.

Иллюзорно раздвинутое зеркалом поле боя пугало. Ещё больше пугало собственное отражение. Казалось, оно принадлежит опасному незнакомцу.

– Нам с тобой не страшен серый кот… – напел мышелов, успокаивая себя. – А кто не будет серым, незаметным, он того и заберёт…

Собравшись с духом, он щёлкнул выключателем и глянул в зеркало. Поскрёб отросшую щетину. С колотящимся сердцем повернул книгу суперобложкой и поднял на уровень лица. Перевёл взгляд с одного отражения на другое.

Руки его задрожали.

…Не надо говорить, что в юности трава зеленее, нектар слаще и Пегас быстрее. А как старость на порог, то трава пожухла, от нектара изжога, и перья Пегаса на «Паркеры» растащили.

Слышать такое не могу.

Какая старость – в наши-то годы?

Только время не дремлет. Что ни век – то новшество, что ни год – то каверза.

Прежде и слова такого не было – литература. Слова не было, а творения сыпались, как из рога изобилия… или ящика Пандоры. Эпос, лирика, драма…

Но чем дальше, тем хуже. Смертные решили, что драма драме, а эпос эпосу рознь. И лирика чахнет в тесных рамках. Придумали высокие жанры – оду, трагедию, эпопею. И, для контраста – низкие. Комедию, сатиру, басню…

С годами эти рамки всё сильнее душили творчество. Эрато с её любовным романом больше других повезло. Ведь чем строже нравы, тем жаднее люди до любовных утех.

Но потом та-а-акое началось! Смертные верны своему непостоянству. Придумали новые жанры, а старые изменили – хоть плачь.

Ладно, перепели древние сказания на новый лад – вышло фэнтези. А истории, когда герой уподоблен Гераклу? Как их?.. Вспомнила, приключенческий роман! Или путешествия по Аиду… Мистика, вроде? Или когда Эринии по следу идут… Боевик?.. Нет, кажется, детектив. А вот космоопера – откуда взялась? С чем её едят?..

Мало того! Вся эта новизна тоже поросль пустила. В одной фантастике, не к ночи будет помянута, столько нагородили, что поседеешь до срока.

Так встретишь подающего надежды творца, и еле разберёшь, что у него на уме – киберпанк или ода. Полигимнию на помощь позовёшь, а творец уже в комедию ударился. А чтобы не скучать, историей припечатал и любовной линией освежил. Талия, Эрато и Клио подопечных оставят, заглянут, и усомнятся – действительно ли это талант? Его ведь не вдохновлять, а лечить надо, залягай его Пегас!

Так на избранника и махнёшь рукой…

Берегись музы, вдохновение приносящей!

Писательская мудрость

Сумки с мышеловками, как и пакеты с накопившимся мусором, жались к входной двери. Ловушки следовало разломать и сжечь – хотя бы выкинуть! – но Владимир Любимцев, бывший материалист, не решался покинуть квартиру до завершения ритуала.

Ритуала?

А как, скажите на милость, это назвать?

Повсюду громоздились сухари, колбаса, сало и прочие вкусности, которые нашлись в квартире. Всё, что любит мышь.