- И что же произошло?.. - шепнула она.

Невероятным образом она очутилась рядом с ванной. Влажная рука мужчины, светясь колдовской белизной, лежала на бортике, и женщина не смогла побороть искушение - коснулась белых пальцев, будто проверяя, призрак ли перед ней или живой человек из плоти и крови.

Пальцы были мокрые  горячие. И совершенно точно живые.

- Три года назад, - неприветливо ответил инквизитор, - некие люди… назовем их так… словом, они совершили покушение на нас. Она погибла. Именно поэтому я тут. Расследование привело меня в ваш город.

Он шевельнулся, вода плеснулась, и на белоснежной груди, напротив сердца, женщина успела разглядеть черное, как налитый кровью  синяк, пятно. Что-то зловещее, будто оскаленный череп.

- Магия пресвятая, - воскликнула она, протянув руку и касаясь горячей кожи инквизитора, - да вам тоже в драке досталось! Вы ранены?!

- Нет, - ответил инквизитор, поймав ее за руку. - Это старое.  Этой ране три года. Они метили мне прямо в сердце.

Он с силой прижал ее ладонь к своей груди, и она услышала, как бьется его сердце - ровно и спокойно.

У инквизитора были очень спокойные губы и глаза. Но коснувшись его сердца, женщина с криком отпрянула, потому что ощутила его печаль и тяжелую, черную, как смола, тоску. Яркий образ мелькнул в ее воображении, рыжие кудри и зеленый шелк, расшитый тонкой вышивкой,  словно растворенный в свете солнечного утра, и нежный голос, посмеиваясь, шепнул: «Тристан! Тристан!»

Молодая женщина вдруг поняла, что инквизитор невероятным образом затащил ее в ванну, к себе, в горячую воду, уложил к себе на грудь, и теперь его снежно-белые руки бессовестно исследуют ее тело, поглаживают сквозь намокшую одежду.

Дрожа, будто ванна полна льда, женщина слышала, как инквизитор дышит , наполняя горячим дыханием  ее волосы, - возбужденно, даже агрессивно, - и чуть касается мягкими губами ее ушка, ее напряженной шеи.

Его горячие ладони взобрались по ее талии, схваченной жестким корсетом, к ее часто вздымающейся груди и нахально извлекли ее из-под мокрой блузы.  Женщина шумно ахнула и выгнулась, извиваясь от стыда, страха и возбуждения, когда его пальцы нащупали ее соски и вкрадчиво сжали их, дразня.

Вцепившись руками в борта ванной,  женщина постанывала, беспомощно глядя в потолок. Сил оттолкнуть мерзавца у нее почему-то не было; мокрые юбки, плавающие, словно медузы, в воде, сковывали ее движения и были невероятно тяжелы.

Наслаждение накатывало на нее волнами; с каждым прикосновением, с каждым движением белоснежных пальцев женщина кричала от удовольствия, извиваясь и стискивая колени, погибая от желания. Будучи замужем, она никогда не испытывала такой нежной и страстной ласки. И то, что творили с ней лаковые руки инквизитора, казалось ей невероятным, небесным  блаженством.

Инквизитор вошел во вкус; он куснул ее в шею, агрессивно и страстно, припал долгим поцелуем, лаская грудь, поглаживая острые соски, блестящие в ночном свете от воды. Удовольствие, которое он доставлял ей такой немудреной лаской, казалось, поднимает ее дух до небес.

Она беспомощно стонала, будто прося о пощаде, но инквизитор был неумолим. Под его руками треснули шнурки, стягивающие корсет, горячая ладонь нырнула туда, прижимаясь к ее голому телу, а вторая ладонь скользнула по ее бедру.  Женщина в панике забилась, задрыгала ногами, чувствуя, как он без труда добирается до голого тела, не запутавшись в мокрых юбках, и сжимает руку на ее бедре, прихватывает  высоко, касаясь пальцами лобка, стыд-то какой!

Он ловко просунул свои колени между ее и развел ее ноги так развратно, что она ощутила себя стыдливой невинной девственницей на ложе перед искушенным развратником.