– Абитуриэнт Керашвили к отвэту готов.

Острогор обратил внимания, как Керашвили тоскливым выразительным взглядом обласкал бутылку «Боржоми». Пузырьки газа, рвавшиеся на поверхность тоненькими подвижными цепочками, унесли тбилисца «на холмы Грузии печальной». Керашвили откашлялся, облизнул потрескавшиеся губы и загудел низким баритоном, отвечая на билет.

Острогор вернулся к своему листу и пробежался по строчкам глазами. Проверил. Вроде всё. Следующий он. Его очередь. Он прикрыл веки и мысленно прокрутил в голове ответ. Вдохнул в себе спёртый воздух и постепенно стравил его через ноздри. Спокойствие и уверенность.

История была его любимым предметом. С детства он много читал (спасибо бабушке – привила любовь к книгам, и деду – он собрал большую библиотеку – было чем увлечься!), и в школе повезло с педагогами. В 10-м классе этот предмет вёл седой старик с большой львиной гривой. По слухам, его выгнали из какого-то ПТУ за анекдоты. Нет, крамолу или антисоветчину – он не рассказывал. Он ставил условие: кто поведает ему смешную побасенку, того отпустит с урока. На том и погорел.

У них, на новом месте, подобной практикой «Лев» уже не занимался. Зато ставил оценки, не рассусоливая. Бывало так: вызовет кого-нибудь к доске, спросит тему, послушает с минуту и поставит вопрос ребром. Острогора он как-то попросил назвать главную причину быстрых колонизаторских захватов в Африке и получил ответ: «разобщённость народов и племён, говорящих на разных языках». Дед поставил ему пять, не пожелав слушать полный перечень прочих причин. А как-то раз он и вовсе сорвал пятёрку как с куста. Историк, в качестве поощрения, пообещал поставить её тому, кто отгадает загадку: в каком кармане Хрущёв носил расчёску. Ха! Секрет Полишинеля! Ясно, что не в левом, не в правом и не в заднем! Зачем она лысому!

Учителя в его школе № 38 имени 30-летия Победы, были специалистами своего дела. Он понял это в армии, где большая часть однополчан намного уступала его эрудиции. Вот только с английским не повезло. Не было у них постоянной и толковой англичанки, что не преминуло сказаться на качестве словарного запаса языка великого Шекспира. А тут, как он уже успел заметить, многие были из спецшкол с углублённым изучением иностранных языков. Тягаться с такими будет ох как тяжко! Но пока надо было преодолеть первый барьер – пройти экзамен по истории.

За раздумьями Острогор как-то упустил момент, когда Керащвили закончил держать ответ и, увидев его широченную спину, скрывающуюся в дверном проёме, засуетился, хватая листок и спеша на лобное место.