И все же Белль пожертвовала тремя годами своей жизни и образованием, чтобы ухаживать за дедушкой, и сохранила наследство для Трейси, позаботившись о том, чтобы ее деду Эрнесту не пришлось продавать свой дом и покупать себе место в доме престарелых. Закрыв глаза на эти неприятные жизненнные обстоятельства, Трейси продала все, что можно было, и оставила Белль без гроша в кармане. По иронии судьбы тогда работа во Франции казалась манной небесной, с сожалением признала Белль.

Ей нужно было где-то жить, а Лондон казался слишком дорогим городом. Вдобавок сама идея работы за границей обещала приключения, чего в жизни Белль катастрофически не хватало. Она ухватилась за эту возможность обеими руками, полагая, что все, что ей нужно будет делать, – это готовить, убирать, делать покупки и время от времени составлять компанию одинокой пожилой женщине. Она думала, что у нее будет свободное время, и ни разу не думала, что окажется в ловушке и будет работать круглосуточно в унылой сельской деревне, где даже нет кафе.

Когда Белль помогала собирать последние стаканы, она взглянула на пляж, где увидела Данте Лукарелли в тени сосен.

Он ждал ее? Конечно, нужно спросить его о работе! Она не могла упустить любой шанс вернуться домой, потому что ресторан закроется на сезон уже через несколько недель, и что же тогда с ней станет? Она не была гражданкой Франции и не имела права на социальное пособие. По крайней мере, в Лондоне, если у нее не будет другого выбора, ей положены льготы.

Пожелав спокойной ночи остальным официантам, Белль направилась к пляжу в сопровождении Чарли. Данте стоял под деревьями, а затем ступил в лунный свет, осветивший его высокие скулы, классический нос и твердую линию подбородка. Ему нужно было побриться. Тень темной щетины подчеркивала его широкий чувственный рот. Белль чувствовала, как ей снова становится жарко, как будто ее тело горит под кожей.

– Белль? – спросил Данте. – А как полное имя?

– Тинкербел, – с большой неохотой признала Белль. – К сожалению, моя мама подумала, что это милое имя для девочки, но бабушка и дедушка звали меня Белль. Белль Форрестер.

– Тинкербел? Это из детского фильма вроде бы? – удивленно выдохнул Данте, глядя на нее, стоявшую неподвижно, будто на краю опасных зыбучих песков.

Она распустила волосы, и они рассыпались по плечам пышной гривой.

– «Питер Пэн». Тинкербел – фея, но Белль – тоже имя из мультфильма, – сказала ему Белль.

– Думаю, если бы у тебя были крылья, ты бы улетела домой, – сухо заметил Данте.

– Так… э-э-э… работа? – натянуто спросила Белль.

– Работа немного необычная, но ты справишься, – заверил он ее, а затем, словно внезапно вспомнив о своих манерах, подошел ближе и протянул руку: – Меня зовут Данте Лукарелли.

– Да. – Белль едва коснулась кончиков его пальцев. – Бармен признал тебя почти с порога.

– Расскажи мне о себе, – попросил он.

– Тут особо не о чем говорить, – неловко возразила Белль, желая, чтобы он просто перешел к делу и не держал ее в неведении. – Мне двадцать два года. Я бросила школу в шестнадцать лет и с тех пор к учебе не возвращалась. Я бы хотела получить аттестат, когда вернусь в Лондон. В наши дни, чтобы вести достойную жизнь, необходима подготовка и квалификация.

– Если тебе это известно, почему ты упускала эту возможность до сих пор?

– У меня никогда не было возможности, – возразила Белль, устраиваясь на скамейке под деревьями. – Моя бабушка умерла, а потом дедушка заболел и нуждался в уходе. Потом я устроилась на работу здесь, в основном помогать по дому, но скоро опять стала сиделкой.

Данте прислонился спиной к стволу дерева, гибкий, худощавый и напористый. Он был расслаблен, а она – напряжена.