Мгновенно обезумевшая от страха толпа ринулась к выходу, однако двери оказались заблокированы чьей-то могущественной волей. То же самое происходило и с огромными витражными окнами – тяжелые стулья и даже столы, которые швыряли в них, отлетали от их стёкол так, словно отталкивались от туго-натянутого батута.

Жаркий, едкий, густой дым наполнил помещение с невероятной скоростью. Он нещадно жалил глаза, проникал через рот и нос в легкие и тут же лишал несчастных остатков воздуха. Поэтому многие из тех, кто был лишен магического дара, уже всего через пару минут после начала пожара скорченные и задыхающиеся лежали на полу.

Кристиан никогда не боялся огня, наоборот он всегда приветствовал его и огонь платил ему взаимностью. Однако сегодня происходило что-то необъяснимо странное и невероятно неправильное – стена пламени не признала в нем своего повелителя, не бросилась подобострастно ему в ноги. Более того, огонь не ответил ему, когда он попытался с ним заговорить. Когда же он попытался его подчинить, и вовсе оскалился и злобно, совсем по-звериному зарычал.

И всё же ценой невероятных усилий, в конце концов, ему удалось подчинить пламя своей воле. Однако сдерживать его оказалось так же сложно, как и пытаться удержать в руках сотню шипящих, извивающихся и норовящих каждую секунду ужалить его гадюк.

Впервые в жизни Кристиан осознал, что пламя это не тёплое обволакивающее тепло, наполняющее его жизнью и энергией, а беспощадный и ненасытный монстр, живущий только уничтожением. Монстр, который превращал всё, к чему прикасались его жадные щупальца в пепел. Монстр, для которого он такая же жертва, как и все остальные. Монстр, которого он должен не просто опасаться, а бояться и даже ужасаться… Ужасаться потому, что понимал, даже если он воспользуется помощью Элизабет, долго они всё равно не продержатся. Ибо это пламя контролировал кто-то во много раз более могущественный, чем он.

Раздраженный собственным бессилием, он сорвал своё зло на друге:

– Джесси! Ленивая задница! Хоть раз в жизни пошевели булками, а не жди, что я как обычно всё сделаю сам! У меня не хватает сил, чтобы и огонь удерживать и пытаться разблокировать систему пожаротушения! Займись ею!

– А я что, по-твоему, делаю! – праведно негодуя, огрызнулся Джесси. – Та же история, что и с окнами и дверью! Кто-то прикрыл её защитной пеленой и поэтому система даже не догадывается, что в помещении пожар!

– Я тоже пыталась её разблокировать и у меня тоже ничего не выходит! – подтвердила правоту Джесси Лесли. – Лиз, давай попытаемся втроём? Ли-иииз?

Однако Элизабет её не слышала, она читала заклинание, призывающее удачу ко всем, кто сейчас был в помещении.

В первую же секунду, как только вспыхнул огонь, Эдвард Марано и Всеволёд де Снигюр наплевали на свое инкогнито и попытались опустить температуру воздуха в помещении до максимально возможного минуса.

Однако жар, исходивший от раскаленных стен и потолка, нагревал воздух гораздо быстрее, чем они охлаждали его. Эдвард и Всеволёд тратили титанические усилия, не позволяя людям задохнуться от раскаленного дыма, но понимали, что единственное, на что они могут рассчитывать – это продержаться до того момента, пока не прибудет подмога и молиться, чтобы им удалось благодаря своему дару сохранить как можно больше жизней.

Марано ни минуты не сомневался, что Галлези позаботится об Элизабет, но все же начал искать её глазами, чтобы убедиться в том, что с ней все в порядке…

Ощущение чьего-то злобного торжества, смешанного с предвкушением пира у долго голодающего существа, обрушилось на Кристиана подобно волне цунами, почти физически осязаемому удару под дых. Он не знал, откуда это ощущение пришло, но почему-то был уверен, что оно пришло по душу Элизабет. Не совсем осознавая, что он делает, действуя на каком-то интуитивном наитии, мужчина молнией кинулся к девушке. Он не знал каким образом и откуда исходит угроза, но он знал: если он сейчас же не оттолкнет свою любимую с того места, где она сейчас стоит – случиться непоправимое…