Я посмотрел на небо, где, словно в подтверждение моих слов, парил прямо над нами ширококрылый орел, будто еще одна живая иллюстрация моего повествования. Павел проследил мой взгляд и теперь тоже наблюдал за его неспешным полетом.

– Правда, – я хмыкнул, – согласно мифу, часть напитка вытекла у него из заднего прохода. И поэтому считалось, что подлинное искусство открывается лишь немногим – тем, кого Боги им наделяют. А та часть «Меда», которую Один пролил, стала достоянием бездарных творцов и завистников, которые впадают в неистовство при упоминании тех, кому Боги вручили свои Дары. Понимаешь?

Я вопросительно посмотрел на Павла, но тот решительно не мог сообразить, какого понимания я от него жду. Я продолжил:

– Смотри глубже. Раньше Творчество не сводилось к созданию материальных и нравственных ценностей, оно было сродни религии. Божественную милость Творчества рассматривали как живую связь с Богом, как Дар, позволяющий человеку воплощать ее в свои произведения. То есть, по сути, СО-ТВОРИТЬ, Творить вместе с Богом. Тот, кто не мог этого делать, ограничивался созданием бездушных вещей и идей. И тут, – я подмигнул собеседнику, – ты был полностью прав. Ну, когда говорил, что на первом месте в творчестве должен фигурировать аспект Идеи, Замысла, Божественного Начала. Но он как-то оказался выдавлен из нашего восприятия. Вроде как он есть – вот ты же назвал мне его в числе приоритетов. Но в то же время его вроде как и нет. Считая, что важна Идея, ты все свои мотивы, тем не менее, расположил в плоскости реализации готового продукта.

– Но эта плоскость же не исключает наличие Идеи?

– Нет, конечно. Без Идеи ее вообще бы, возможно, и не было. Но в этом-то и состоит первая Ловушка – мы смешиваем эти понятия, подменяя одно другим, а они могут не совпадать. Люди сместили понятие Творчества только на ось Y.

– Как это? – недоуменно спросил Павел.

– Очень даже запросто, – проговорил я, – Идея может быть, а ее материальной реализации – нет. Тогда она не попадает на нашу схему.

– Но постой, – Павел нахмурился, – ведь эта линия включает в себя не только материальные ценности? А если это какое-то духовное или нравственное произведение?

– «Произведение», – веско повторил я, – но от Идеи до ее воплощения, даже в нематериальной форме, может быть большая дистанция. И до финального формата Идея может вообще не дойти. Ты можешь быть осенен феноменальной мыслью, но в силу разных причин не иметь возможности сформулировать ее для передачи кому-либо. Это продукт?

– Нет.

– Вот. А наша линия называется «продукт», «воплощение».

– И куда же девается Идея? – прищурившись, спросил Павел.

Я взял ручку и блокнот.

– Идея никуда не девается. Ее хоть и выдавили из нашего мира готовой продукции, она является отдельной реальностью, для которой мы нарисуем еще одну шкалу, вертикальную.

Я нарисовал перпендикулярную линию на схеме, отчего она сразу превратилась в систему координат.

– Так как она является тайной, загадкой, неизвестной – вон сколько времени нам пришлось выискивать ее, мы назовем ее…

– «Х», – с улыбкой ответил инженер Павел.

– Совершенно верно – «Х». И хотя на привычных математических системах координат «иксом» чаще всего обозначается нижняя ось, мы поменяем правила, направив ее вверх. Теперь мы тоже имеем самую настоящую систему, на которой будем пытаться найти ответы на волнующие нас вопросы и Точку Опоры, без которой в Творчестве бывает очень сложно реализовать себя.

Кто приблизится к храму Муз без вдохновения, веруя, что достойно лишь мастерство, останется неумелым, и его самонадеянные стихи померкнут перед песнями безумцев.