– Как это произошло, дорогая? – Ирина никогда не могла понять, как можно привести домой чужого мужчину, когда дети рождены от другого мужчины.

– Все призошло очень естественно. Пaшa несколько дней чинил мои балконные двери, потом понадобилось забить пару гвоздей, потом прибить пару полок, затем передвинуть фортепиано для дочери…

Однажды он закончил свои столярно-слесарные работы по хозяйству слишком поздно для того, чтобы возвращаться в общежитие, где он тогда жил…

В Пaше меня устраивало многое, но главное – он хорошо относился к детям, и они платили ему взаимностью. Они, как четыре ребёнка, быстро нашли общий язык, да так, что временами я чувствовала себя лишней в их компании.

Мы вместе ходили в походы. Эти романтические выезды с рюкзаками на природу очень сдружили Пaшу с детьми. Палатка на берегу реки, ночной костер, рыбалка, сбор ягод, тренировки по системе у-шу.

– Яна, тогда я ни черта не понимаю! Почему ты сейчас не с ним?!

– Я тебе ещё не всё сказала. Mы вместе начали зарабатывать деньги, вернее, подрабатывать, тем более, что одному из нас надо было уходить из агентства, где мы вместе работали.

Ушла я, так как мне предложили более высокооплачиваемую работу в коммерческой фирме. Уровень моих доходов резко возрос. Уровень доходов Пaши катастрофически падал.

Наша предпринимательская деятельность, связанная с перепродажей товаров, которые я, как частный предприниматель, брала на реализацию, приносила дополнительные доходы обоим. Hо у моего друга был ребёнок в другом городе, которого он хотел обеспечить. Денег продолжало не хватать.

К тому же выяснилось, что я неправильно воспитываю детей. Каждое моё слово, каждый жест подвергался обструкции. Но более всего меня не устраивала в моём друге ревность. Патологическая ревность с большой буквы.

В то время у меня была масса проблем. Mаленькая зарплата, маленькие дети, собственные комплексы, комплексы моего маленького Пaши…

И в этот сложный переходный период я пережила сцены и скандалы, которые по накалу страстей превосходили мексиканские сериалы. Три месяца совместной жизни по количеству пережитых эмоций соответствовали трём годам.

Четвёртый ребёнок, усевшийся на мою шею, не только просил кушать, но постоянно утверждался за мой счёт. После очередной сцены ревности с его стороны и после пощёчины – с моей, – мы бесповоротно расстались.

– Казалось ли тебе, что это – твоя «половинка»? Влияло ли на твоё мнение его отношение к твоим детям? – Ирина задала вопросы, которые мне показались, почему-то неприятными.

– Формально – да. Одинокий, непьющий, некурящий, спортивный, сексуальный мужчина. У нас было немало минут, когда было очень хорошо друг с другом, и не только в постели, конечно же. И его тёплое, дружеское расположение к детям, участие в их судьбе, – всё это наводило на мысль о том, что этот мужчина – тот, кто мне нужен.

– Ты не смогла простить ему его недостатки?

– У него не было недостатков, во всяком случае, я их не искала, потому и не видела. Мне была невыносима лишь его необоснованная ревность, когда вырез или длина моего платья определяли его ко мне отношение.

– Хочешь сказать, что ты не давала ему поводов для ревности? – подруга была настойчива в своем желании докопаться до истины.

– Понимаешь, сделав свой выбор, я перестаю воспринимать других мужчин как сексуальные объекты. Их отношение ко мне – это ИХ дело, а мои вырезы и длина платьев, и цвет губной помады, и позы, которые я принимаю, это всего лишь проявление моего стиля и моего вкуса.

– Мне кажется, что если бы Пaшa по-настоящему любил тебя, он бы понимал это и не ревновал бы тебя.