его вернуть, если только они не лишены родительских прав в судебном порядке. Правда, в подобных случаях вступает в действие инструкция по охране детства, в которой четко прописано, на каких условиях ребенок может быть возвращен в семью. Действует эта инструкция в течение года-двух, причем каждые шесть месяцев инспектор социальной службы обязан проверять, как чувствует себя ребенок, но… – Она покачала головой, давая понять, что проверка раз в полгода – чистая формальность, но я знал это и сам, причем не понаслышке. Я, однако, не стал говорить об этом сейчас. Вместо этого я сказал:

– Ладно, предположим, родители так и не объявились. Что тогда?

– Тогда мы составляем так называемое «Письменное свидетельство о проведенном поиске», в котором перечисляем все предпринятые нами действия. На самом деле эта бумага необходима главным образом для того, чтобы прикрыть наши задницы и показать судье, что мы действительно сделали все возможное для розыска родителей ребенка. Если судья удовлетворится нашим свидетельством, Департамент соцобеспечения присваивает ребенку номер карточки социального страхования и дает ему имя – или ребенок сам выбирает имя, которое он хотел бы носить, – после чего судья принимает решение о его передаче в систему патроната и усыновления. Начиная с этого момента ребенок официально и в полном объеме оказывается на попечении штата. Его родители больше не имеют на него никаких прав.

– То есть именно в этот момент любой желающий может заявить о своем намерении взять ребенка к себе?

Она кивнула.

– Но пока поиски родителей не закончены, ребенок должен находиться в приюте или интернате?

– Да, хотя в принципе судья может… В общем, если есть подходящая приемная семья, тогда судья может временно передать ребенка тем, кто выразит такое желание, но… Насколько я знаю, сейчас в округе Глинн найти приемную семью достаточно проблематично. Кроме того, далеко не каждый потенциальный усыновитель или опекун захочет связываться с ребенком, у которого за плечами несколько лет жестокости и издевательств, хотя…

Мэнди достала из сумочки папку-скоросшиватель и раскрыла ее на столе.

– Вы знаете этого человека?

Я усмехнулся.

– Это мистер Уильям Уокер Макфарленд, также известный как дядя Уилли.

Она кивнула.

– Сегодня утром он побывал у меня и подал заявление… Мистер Макфарленд предложил себя и свою жену Лорну в качестве временной приемной семьи для мальчика.

– Ну и что вас смущает?

Она покачала головой.

– Он прожил, гм-м… непростую жизнь.

– Можно сказать и так.

– Мистер Макфарленд часто рассказывает о том, чем он занимался до того, как попал в тюрьму?

– Почти никогда. И совсем не потому, что его об этом не спрашивают.

Она задумчиво переворачивала вставленные в папку бумажные листы.

– У меня такое чувство, будто этот человек, Уильям Макфарленд, прожил не одну, а две жизни. Очень разные жизни.

Я пожал плечами.

– Когда в течение полугода хоронишь отца, жену и сына, твоя прежняя жизнь обычно оказывается похоронена вместе с ними.

– Согласна. – Мэнди кивнула. – Как бы там ни было, мистеру и миссис Макфарленд придется пройти и обследование жилищных условий, и первичное собеседование в Департаменте по вопросам семьи и детей.

– Однажды они уже проходили и собеседование, и все, что полагается в таких случаях.

– Власти штата очень хотят помочь этому мальчику как можно скорее вернуться к нормальной жизни, но… Нельзя не учитывать, что он и так пережил слишком много, поэтому к выбору приемной семьи следует подходить особенно тщательно. Департамент охраны детства очень не хочет ошибиться и поэтому проверяет и перепроверяет все, что только возможно.