Глаза Конора вспыхнули.

– Мы достаточно богаты, – отрезал он. – Отдайте мне это.

Они свернули с проспекта Рута Магна на узкую улицу, которая вела к центральной площади города, окруженной четырьмя старейшими зданиями в Кастеллане. Все сооружения были облицованы белым мрамором с прожилками из кварца, который блестел на солнце; у всех были широкие ступени, могучие колонны и портики в стиле давно исчезнувшей Империи Каллата.

Площадь Валериана прежде называлась Квадра Магна и являлась центральным узлом портового города Империи. С каждой из четырех сторон света было возведено массивное здание. С северной стороны находилась тюрьма Талли. Охранявшие ее мраморные львы разинули зубастые пасти, словно собираясь сцапать преступников. С западной стороны площади находился Дворец Собраний, или Конвокат, с южной – Юстиция, Дворец Правосудия. Восточную сторону площади занимала Порта Ауреа, триумфальная арка, воздвигнутая Валерианом, первым королем независимого Кастеллана; горожане с любовью называли ее «Вратами в Никуда».

У Кастеллана было несколько необычное отношение к своей истории. Сегодня город-государство отмечал очередную годовщину независимости от Магна Каллатиса. Граждане Кастеллана гордились своим прекрасным городом и были абсолютно уверены в том, что живут в самом великом государстве Данмора. Но одновременно они гордились тем, что являются потомками граждан Магна Каллатиса, гордились остатками Империи: гипокаустами – подземными печами, которые обогревали общественные бани; королевским двором и Советом Двенадцати. Они ревностно оберегали свою независимость, но пытались заявить права на достижения Империи, исчезнувшей тысячу лет назад; иногда Келу казалось, что это противоречие заметно только ему.

Карета подъехала к служебному входу Дворца Собраний, через который можно было незаметно проникнуть внутрь. Улица была закрыта для движения. Спрыгнув на мостовую, Кел заметил в тени кучку детей, глазевших на экипаж, – босых, грязных и оборванных, с черной от солнца кожей. Он вспомнил двух мальчишек под пороховым деревом, которые играли в пиратский бой, и бросил детям несколько медных монет.

– Передавайте от меня привет Королю Старьевщиков! – крикнул он.

Самый младший испуганно ахнул.

– Говорят, он сегодня на площади, – пискнул мальчишка. – Где-то в толпе.

– И ты его узнал, так мы и поверили, – засмеялась девочка в потрепанном платьице. – Ты ж его в жизни не видел.

Мальчик сердито возразил:

– А вот и узнал. Он одевается во все черное, как Господин Смерть, который приходит за твоей душой, и колеса его кареты все в крови.

Девочка закатила глаза и с силой дернула мальчишку за ухо. Тот взвизгнул, и дети с хихиканьем скрылись в переулке.

Кел усмехнулся. В детстве он считал Короля Старьевщиков кем-то вроде Бога карманников. Позднее он начал понимать, что Король Старьевщиков – это вовсе не миф, а реальный человек, хотя его личность оставалась загадкой. Он руководил крупной контрабандной сетью, владел игорными притонами, находившимися в недрах Садка, и контролировал торговлю от гавани до Великого Пути. Дворец никак не мог от него избавиться. Этот «Король» обладал огромным влиянием, а кроме того, говорил Майеш, создавать вакуум власти в могущественной преступной организации слишком опасно. В конце концов, незаконный порядок лучше законного хаоса.

Джоливет щелкнул пальцами.

– Идем, Келлиан, – позвал он, и четверо пассажиров кареты пересекли пустую улицу и вошли в Конвокат.

Внутри было темно и прохладно, толстые мраморные стены хорошо защищали от жары. Кел очутился рядом с Майешем, а Джоливет догнал Конора и завел с ним какой-то серьезный разговор.